— Я не знаю, что он мог тебе рассказать. Тальбот никогда не выдал бы секретов… — она искоса посмотрела на меня, — он был преданным слугой.
Я решил, что если я скажу ей правду, даже не всю, то вдруг что-то узнаю.
— Тальбота преследовали. Я предупредил его, что, если он не расскажет мне все, что творится в вашем доме, я могу заинтересовать кое-чем конкурентов «Трибьюн».
— Что ты имеешь в виду? — шепотом спросила она.
— Тальбот был довольно привлекательным. Я бы сказал, что у него были все шансы на то, чтобы ты испробовала на нем свои низменные реакции. Может быть, ты даже нашла его эмоционально стимулирующим?
Она скинула мою руку со своего плеча и дала мне пощечину.
— Я предоставил ему выбор, — продолжал я. — Или он увидится со мной, или ему придется говорить с газетчиками. Он позвонил мне и сказал, что придет ко мне. Это ведь о чем-то говорит, как ты думаешь?
Извиваясь всем телом, она быстро влезла в свою одежду и с треском застегнула «молнию».
— Папа был прав насчет тебя! — прошипела она. — Ты просто негодяй! Отвратительный негодяй, который соблазняет молодых и…
— Невинных? — Я слегка приподнял брови.
— Я все расскажу отцу! — Она даже задохнулась. — Я прослежу за тем, чтобы он сделал так, что ты пожалеешь, что вообще родился! Я…
— И естественно, ты ему скажешь, как это произошло и где.
— Я же сказала, что ты негодяй, — проговорила она дрожащим голосом.
— Негодяй Уилер, — согласился я. — А все-таки что же происходит в вашем доме?
— Папа и Джон всегда были не в ладах, — сказала она. — Думаю, что в основном это была вина моего отца. Он попрекал Джона, попрекал нас обоих. Джон потерял ко всему интерес, когда еще учился в колледже, а когда его выгнали и он вернулся домой, то просто убивал время.
— Пока твой отец не выгнал его из дома. Почему?
— Я не знаю, в чем там было дело. Потом Джон ушел, и я его больше не видела, хотя не могу сказать, что мне его недоставало.
— Что насчет Тальбота?
Она взяла свою сумочку и пошла к дверям.
— Я ухожу. Мне совершенно безразлично, что ты наплетешь репортерам, я ухожу!
— Между тобой и Тальботом что-нибудь было?
Она быстро повернулась ко мне, за стеклами очков ее глаза яростно блеснули.
— Да, черт побери, если это тебе так интересно!
— И долго это продолжалось?
— Это продолжалось так долго, сколько мне хотелось. И если это вас так интересует, лейтенант Уилер, то примерно две недели. И все это было очень давно!
— Как отреагировал Тальбот, когда ваши отношения закончились?
— Ты думаешь, я его спрашивала? — Она почти кричала. — Он был дворецким. И спустя некоторое время вернулся к своим обязанностям!
— Все было так просто?
— Если бы возникли сложности, я заставила бы отца уволить его, — сказала она уверенным голосом. — И не думай, что Тальбот не знал этого!
Она прошла в переднюю, но я успел первым подойти к входной двери и распахнуть ее.
— Еще один вопрос, прежде чем ты уйдешь. Зачем ты была в Хиллстоунском санатории сегодня утром?
Она удивилась:
— Откуда ты знаешь?
— Я следил за тобой.
— Джонни как-то говорил о нем. Я решила узнать, лечился ли он там когда-нибудь, оказалось, что нет. Я разговаривала с главным врачом.
— Когда твой брат упоминал об этом санатории?
— Как раз перед тем, как отец выгнал его из дома.
— Все это любопытно, — сказал я.
— В таком случае, если инквизиторский допрос окончен, — драматически закончила она, — я скажу вам «До свидания, лейтенант!».
— Пока, Рена, — сказал я. — Позвони мне как-нибудь.
Она взглянула на меня, будто раздумывая, как бы побольнее оскорбить меня. Затем внезапно улыбнулась.
— Может быть, и позвоню, — сказал она мягко. — Ты самый эмоционально стимулирующий человек из всех, кого я знаю, Эл!
Закрывая дверь, я слышал, как ее высокие каблуки стучали в коридоре. А я вернулся в свою квартиру с трупом.
Телефон Миднайт не отвечал. Я повесил трубку и стал думать о Тальботе, все еще занимающем мою ванную. Он становился проблемой номер один. Мне не хотелось играть на руку своему противнику и докладывать об этом убийстве.
Было около одиннадцати часов. До встречи с Миднайт оставалось примерно часа полтора. Я допил виски, закурил, и в этот момент раздался звонок в дверь.
Я чуть было не проглотил сигарету. Это могла быть Рена, успевшая опять накопить свои низменные эмоции. Это мог быть Счастливый Случай или шериф Лейверс.
Позвонили еще раз, и это исключило Счастливый Случай. Я открыл дверь, и из-под коричневой шляпы-«дерби» на меня с волнением взглянуло большое, круглое лицо.