— Во всяком случае, вы еще способны по этому поводу шутить.
— Дурной тон, не правда ли? — весело сказал Марк. — На самом-то деле, мне страшно. Во-первых, это убийство! Во-вторых, мне ужасно жаль Джеффа. Жаль. Для него это страшный удар, но лучше уж так, чем если бы он ее раскусил.
— Что значит — раскусил?
Марк слегка подмигнул.
— Где она была вчера ночью? Готов биться об заклад, ходила на свидание. Джеффу бы это не понравилось. Очень не понравилось. Если бы он узнал, что она его обманывает и что она вовсе не такая уж наивная простушка, какой прикидывалась, то… вы же знаете, мой тесть человек нетривиальный, у него колоссальное самообладание, но и его самообладанию может прийти конец. И тогда — беда!
Сэр Генри посмотрел на него с любопытством.
— Вы его любите или нет?
— Я его очень люблю, и в то же время он вызывает у меня какой-то внутренний протест. Постараюсь объяснить: Конвей Джефферсон очень любит командовать окружающими. Он чудный деспот — щедрый, внимательный, преданный. Но музыку заказывает он, и все остальные должны плясать под его дудку.
Марк Гаскелл помолчал.
— Я любил свою жену. И никогда уже не смогу так же любить кого-то еще. Розамунда была для меня как солнечный свет, цветы, человеческий смех. И когда она погибла, я почувствовал себя как боксер, которого послали в нокаут. Но рефери что-то уж слишком долго считает. В конце концов, я же мужчина. Я люблю женщин, хотя снова жениться не собираюсь, отнюдь! В общем-то, я приспособился… Правда, мне приходится действовать осторожно, но я все равно так или иначе наверстываю упущенное. А бедняжка Адди нет. Она женщина с устоями, из тех, в которых мужчины видят будущую жену, а не любовницу. Дайте ей хоть какой-то шанс — и она снова выйдет замуж, сама будет счастлива и осчастливит своего избранника. Однако старина Джефф хочет видеть в ней только жену Фрэнка и делает все возможное, чтобы и она воспринимала себя таким же образом. Он, видно, не догадывается, но мы все это время жили как в тюрьме. Я сбросил с себя оковы уже давно, а Адди лишь этим летом. Но для Джеффа это стало страшным ударом. Его мир раскололся. И вот результат — Руби Кин.
И вдруг он во всю глотку запел:
— Пойдемте, Клитеринг, выпьем.
Неудивительно, подумал сэр Генри, что Марк Гаскелл на подозрении у полиции.
Глава 13
Доктор Меткаф был одним из самых известных в Дейнмуте врачей. Он никогда не напускал на себя устрашающей важности многих своих коллег, напротив, одно его появление в палате неизменно оживляло и ободряло больных. Это был мужчина средних лет с приятным спокойным голосом.
Доктор внимательно выслушал старшего инспектора Харпера и дал предельно точные ответы на его вопросы.
— Я так понимаю, доктор, — сказал Харпер, — что все сказанное миссис Джефферсон в основном соответствует действительности?
— Да, состояние здоровья мистера Джефферсона внушает очень серьезные опасения. Уже много лет он живет на пределе человеческих сил. Он старается жить, как все нормальные люди, и, стремясь к этому, совершенно себя не щадит, работая больше, чем всякий… здоровый человек его возраста. Он отказывается отдыхать и избегать перегрузок, отказывается соблюдать режим, то есть от всех врачебных рекомендаций, как моих, так и моих коллег, которые советуют то же самое, только, может быть, в несколько других формулировках. И сейчас его организм напоминает сильно изношенный мотор: сердце, легкие, сосуды — все работает на пределе.
— Вы говорите, что мистер Джефферсон решительно отказывается слушаться врачей?
— Совершенно верно. И я его не осуждаю. Я, конечно, не говорю этого своим пациентам, но вам, инспектор, скажу: кто-то живет на грани возможностей, кто-то предпочитает медленно ржаветь. Многие мои коллеги выбирают первое, и, уверяю вас, это не худший из вариантов. В курортных городках, подобных Дейнмуту, чаще видишь совсем другое — инвалидов, которые отчаянно цепляясь за жизнь, боятся сделать лишний шаг, вдохнуть глоток морозного воздуха, съесть лишний кусок или подцепить какой-нибудь вирус.
— Пожалуй, вы правы, — сказал Харпер. — Короче говоря, вывод таков: Конвей Джефферсон достаточно силен и крепок… я имею в виду его дух. А вот что с его телом?
28
Цитата из стихотворения «Она жила средь нехоженых троп» английского поэта и теоретика поэтического искусства Уильяма Вордсворта (1770–1850).