— Мадемуазель, я умоляю вас, попытайтесь вспомнить, что было в его письме.
— Но, мой бедный друг, как я могу? Я не читала письмо. Оно было очень длинным, очень утомительным, полным неприятностей. С этим было покончено — а я никогда не беспокоюсь о том, чему нельзя помочь, неужели непонятно?
Но его неподдельное отчаяние подействовало на нее.
— Послушайте, возможно, не все потеряно. Возможно, письмо все еще где-нибудь здесь. Мы спросим Адель. Она моя горничная. Она собирает письма, чтобы шантажировать людей — о, да, я знаю! Но она хорошая горничная. Подождите, мы сейчас посмотрим.
Из небольшого секретера полетели письма, мелочи, бесконечный мусор, пропахший парфюмом, затем — из ящиков, полных дамского белья («У меня все в беспорядке, я — отчаяние Адели»), из мешков — сотни мешков, и, наконец, Адель, с тонкими губами и настороженным взглядом, отрицала все, пока хозяйка в ярости внезапно не ударила ее по лицу, обругав на французском и немецком.
— Это бесполезно, — сказал лорд Питер. — Какая жалость, что мадемуазель Адель не может найти вещь столь ценную для меня.
Слово «ценный» навело Адель на мысль. У мадемуазели был ящик для драгоценностей, в котором еще не искали. Она принесла его.
— Это то, что вы ищете, господин?
После этого последовал неожиданный приезд мистера Корнелиуса Ван Хампердинка, очень богатого, тучного и подозрительного, и вознаграждение Адели произошло тактично и скромно у шахты лифта.
Грант кричал, но слова терялись в темноте и грохоте.
— Что? — закричал Уимзи Гранту в ухо. Он прокричал снова, и на сей раз слово «бензин» прозвучало выстрелом, и его унесло ветром. Но были ли новости хорошими или плохими, лорд Питер не мог бы сказать.
Мистер Мурблс был разбужен ударом в дверь сразу после полночи. Высунув голову из окна в некоторой тревоге, он увидел швейцара с фонарем, а позади него фигуру, которую мистер Мурблс не смог сразу распознать.
— В чем дело? — спросил поверенный.
— Молодая леди спрашивает вас, сэр. Срочно.
Бесформенная фигура подняла голову, и в свете фонаря он увидел блеск смоляных волос под небольшой туго завязанной шляпкой.
— Мистер Мурблс, пожалуйста, выйдите. Бантер позвонил мне. Эта женщина пришла дать свидетельские показания. Бантер не хотел оставлять ее — она напугана, но он говорит, что это чрезвычайно важно, а Бантер всегда прав, вы знаете.
— Он упомянул имя?
— Госпожа Граймторп.
— О боже! Один момент, моя дорогая юная леди, я впущу вас.
И действительно, гораздо быстрее, чем можно было ожидать, мистер Мурблс появился в шерстяном халате около входной двери.
— Входите, моя дорогая. Я буду готов через несколько минут. Вы совершенно правы, что пришли ко мне. Я очень, очень доволен, что вы так поступили. Какая ужасная ночь! Перкинс, не могли бы вы разбудить мистера Мэрфи и попросить его разрешить мне воспользоваться телефоном?
Мистер Мэрфи, ирландский адвокат, великодушный балагур, не нуждался в пробуждении. Он развлекался с друзьями и был рад помочь.
— Это вы, Биггс? Говорит Мурблс. Насчет алиби…
— Да?
— Она пришла по собственному желанию.
— Мой бог! Неужели!
— Вы можете приехать на Пиккадилли 110-А?
— Немедленно.
Вокруг камина лорда Питера собралась странная маленькая компания — бледная женщина, которая вздрагивала при каждом звуке, представители закона с проницательными лицами, леди Мэри и Бантер.
История госпожи Граймторп была достаточно проста. То, что она знала, причиняло ей огромные страдания с тех пор, как лорд Питер поговорил с ней. Она улучила момент, когда ее муж напился в кабачке «Лорд ин Глори», запряг лошадь и уехал в Стэпли.
— Я не могла молчать. Пусть лучше муж убьет меня; я и так слишком несчастна, и, возможно, мне будет даже лучше в руках Провидения, чем если его повесят за то, чего он никогда не совершал. Он был добр, а я была отчаянно несчастна, это правда, и я надеюсь, что жена простит его, когда все узнает.
— Нет, нет, — сказал Мурблс, откашлявшись. — Извините меня, госпожа. Сэр Импи…
Адвокаты пошептались друг с другом у окна.
— Понимаете, — сказал сэр Импи, — она порвала с ним все отношения, когда произошла эта история. Для нас большой вопрос, стоит ли рисковать? В конце концов, мы не знаем, к чему приведут показания Уимзи.
— Именно поэтому я склоняюсь к тому — несмотря на риск, — чтобы приобщить это свидетельское показание к делу, — сказал мистер Мурблс.
— Я готова рисковать, — перебила госпожа Граймторп твердо.
— Мы весьма признательны, — ответил сэр Импи. — Но раз существует риск для нашего клиента, мы должны учитывать этот риск прежде всего.
— Риск? — закричала Мэри. — Разве эти показания не докажут его невиновность?
— Вы можете поклясться, что абсолютно точно знаете, в какое время герцог Денверский пришел в Грайдерс-Холл, госпожа Граймторп? — продолжал адвокат, как будто ее не слышал.
— Была четверть двенадцатого на часах в кухне — они работают правильно.
— И он оставил вас в…
— Приблизительно пять минут второго.
— И сколько времени требуется человеку, чтобы, идя быстрым шагом, вернуться к охотничьему домику в Ридлсдейле?
— О, почти час. Там труднопроходимая дорога, крутой подъем вверх и спуск вниз к ручью.
— Вы не должны позволить другому адвокату запутать вас на этих пунктах, госпожа Граймторп, если они попробуют доказать, что у герцога было время убить Кэткарта — или до того, как он ушел, или после того, как возвратился. Но, признавая, что у герцога было нечто, что он хотел сохранить в тайне, мы обеспечим то, чего недостает обвинительной стороне — мотива для убийства любого, кто мог бы разоблачить его.
Наступила тишина.
— Могу я спросить, госпожа, — сказал сэр Импи. — У кого-то есть подозрения?
— Мой муж догадывается, — ответила она. — Я уверена. Он всегда знал. Но не мог доказать. В ту самую ночь…
— В какую ночь?
— В ночь убийства — он подстроил мне ловушку. Он вернулся ночью, надеясь поймать нас и убить. Но сильно напился перед поездкой и провел ночь в канаве, иначе вы бы расследовали смерть Джеральда и мою заодно.
Мэри была потрясена необычностью этой ситуации, когда имя ее брата произносилось вот так, такой рассказчицей и в такой компании. Она внезапно спросила, как бы между прочим:
— А мистера Паркера здесь нет?
— Нет, моя дорогая, — сказал мистер Мурблс с упреком, — это не вопрос полиции.
— Лучшее, что мы можем сделать, я думаю, — сказал сэр Импи, — приобщить к делу ее свидетельские показания и, если необходимо, принять меры защиты для этой леди. Тем временем…
— Она поедет со мной к матери, — сказала леди Мэри решительно.
— Моя дорогая леди, — запротестовал мистер Мурблс, — это было бы совсем некстати в сложившейся ситуации. Я думаю, едва ли вы понимаете…
— Мать сказала так, — парировала ее светлость. — Бантер, вызовите такси.
Мистер Мурблс беспомощно взмахнул руками, но сэр Импи был скорее удивлен.
— Бесполезно, Мурблс, — сказал он. — Время и неприятности заставят смириться современную молодую женщину, но современную почтенную даму невозможно контролировать никакой силой на земле.
Таким образом, из городского дома вдовствующей герцогини леди Мэри позвонила мистеру Чарльзу Паркеру, чтобы сообщить ему новости.
Глава 17 КРАСНОРЕЧИВЫЙ ПОКОЙНЫЙ
Я знал Манон: почему же я так сокрушаюсь
о несчастье, которое должен был предвидеть?
Манон ЛескоБуря стихла, и наступил замечательный свежий день, с просветами в небе и сильным ветром, катящем валуны кучевых облаков вниз к синим изгибам горизонта.
Заключенный уже не менее часа спорил со своими адвокатами, когда, наконец, они вошли в зал суда.
— Я не собираюсь ничего говорить, — твердил герцог упрямо. — Не стоит этого делать. Может, я не могу предотвратить ее вызов в суд, если она сама настаивает — черт бы ее побрал, — но это не принесет мне никакого облегчения.