– Теперь мы перейдем к вам, госпожа Бенуа, – нарушила наконец гнетущую тишину комиссар Монэ, при этих словах Жюстина посмотрела на комиссара полными боли глазами. – На какое-то время вам удалось успокоить сестру. Лихорадочно вы соображали, что же делать, ведь в доме Лауры находится труп, его не скроешь. В это время раздался телефонный звонок. Горничная доложила, что звонит из кондитерской управляющий, господин Бужен.
Монэ, бросив взгляд на Жюстину, увидела, как ее глаза вдруг переполнились слезами, а сама она разрыдалась, закрыв лицо руками.
– Не надо… Не надо… Ничего не говорите… Мне страшно… О-о, что я натворила…
– Ну и что же вы такого уж натворили? – невозмутимо спросила Монэ.
Жюстина подняла свое заплаканное лицо, она недоумевающе смотрела на комиссара, решив, что ее жестоко разыграли, а она поймалась.
– Вы не натворили ничего такого уж страшного, – спокойно продолжила Монэ, – вы лишь хотели помочь своей сестре, попавшей в беду из-за своей слепой страсти к жалкому проходимцу.
– Я всё расскажу… Всё расскажу… Вы знаете, госпожа комиссар, вы всё поняли, всё узнали, но позвольте мне самой снять этот ужасный груз с души. Лаура, прости меня, я не помогла тебе, а только всё запутала, выставила тебя едва ли не сумасшедшей.
– Уж лучше сумасшедшей, чем преступницей, – заметила Монэ.
Жюстина, на лице которой бледность сменилась лихорадочным румянцем, зажгла новую сигарету, она то затягивалась, то принималась говорить сбивчиво и горячо, будто боясь, что ее остановят, что не дадут облегчить душу.
– Мне позвонил управляющий кондитерской, господин Бужен. Я и не поняла сначала, кто звонит, потому что даже и не знала его фамилии, я его самого-то видела лишь несколько раз, да и то мельком. Он сказал, что хочет со мной поговорить по делу, которое не терпит отлагательства, и что оно касается моей сестры. Понимаете, я была в таком ужасном состоянии, я почти ничего не соображала, он что-то кричал в трубку, что надо, что надо срочно поговорить… В конце концов, я назвала ему свой адрес и он примчался. Мы говорили с ним на лестнице, потому что он ни за что не хотел, чтобы Лаура узнала о его визите. А ей я сделала укол успокоительного вместе со снотворным, я боялась, что у нее сдадут нервы. Она уснула, но, как оказалось, ненадолго. Господин Бужен заявил, что он знает о случившемся с Лаурой. Он принес бумаги ей на подпись, одним словом, он слышал весь наш разговор, и он знает, что произошло.
«Что же вы хотите? Вы хотите заявить в полицию? Зачем вы пришли?» – спросила я его.
«В полицию? Ни в коем случае! Ведь тогда ее посадят в тюрьму. Я хочу ей помочь.» – свистящим шепотом говорил он мне.
Мне казалось в тот момент, что он сумасшедший, волосы всклокочены, глаза горят странным огнем. Возможно, что то же самое он думал и обо мне.
«Как же вы можете ей помочь?» – удивилась я.
«Мы можем ей помочь, – поправил он меня, – мы вместе с вами. Если мы спрячем труп, никто и не узнает об этом убийстве, и мадам Дюссе будет спасена».
«Но как это, куда мы его спрячем?» – с ужасом воскликнула я.
«Мы отвезем его поближе к реке, и там на дне он найдет свою могилу. Никто и никогда об этом не узнает, никто его не найдет».
– И тогда вы взяли свою машину и вместе с господином Буженом отправились в дом своей сестры, – сказала Монэ.
Жюстина кивнула. Лаура в ужасе смотрела на сестру.
– О-о, какую страшную сцену мы там нашли. На полу в луже крови лежал этот Геде. Нам пришлось завернуть его в какую-то дорожку, и весь пол тщательно вымыть, чтобы нигде не осталось и следа. Машину мы оставили у запасного входа, в саду. Потом мы вынесли труп, положили его в багажник и месье Бужен увез его. Он должен был дождаться ночи, и потом в темноте, выбрав укромное место, сбросить труп в реку. Так он и сделал. А утром мою машину он сдал в мойку. Вот и всё. Кто же бы мог подумать, что моя сестра все-таки пойдет в полицию. Кто бы мог подумать…
Лаура медленно приходила в себя, не отрывая от Жюстины своего изумленного взгляда.
– Жюстина, как же ты могла, – наконец тихо произнесла она, – тебя же теперь, как и меня будут судить. Что ты наделала!.. Нет, что я наделала!.. Боже праведный, а господин Бужен, он-то за что пострадает?.. Жюстина, зачем же ты его втянула в эту грязную историю?
– А вы не понимаете, госпожа Дюссе, почему Бужен, по доброй воле, стал соучастником этого преступления? – спросила Монэ.