Ежедневные перепалки входили в наш обычный график разговоров. Мы их использовали не только в ссорах. Мы практически жили ими, нередко разговаривая на повышенных тонах. Вот и сегодня, я хотела ненадолго изолироваться не только от общества в целом, но и от напарника. Эх, не получилось. В следующий раз поеду в малоизвестное кафе на другой стороне Парижа. Или, вообще, отправлюсь в Диснейленд, не забыв отпроситься больше чем на час законного перерыва.
Наше начальство – мечта любого сотрудника. Небольшой штаб, где работают сокурсники и Людовик. Олег – директор, босс и начальник основал агенство по раскрытию особо жестоких преступлений под давлением своего влиятельного отца. Варновски – старший мечтал о карьерном росте сына с пеленок. Он постоянно говорил сыну об открытии бизнеса. Поступив в престижный университет Парижа, Олег таки поступил по совету отца и действительно задействовал все его ресурсы, привлекая к мозговому штурму не только меня, но и наших друзей Поула и Кариссу. Правда, Олег не решил открывать свое дело полностью под указку отца. Он не стал бросать учебу и возвращаться в Россию. Вместо этого получил необходимый пакет документов, зарегистрировал агенство и придумал ему специфическое название Могильный Памятник. Отец, узнав о выходке сына, пришел в ужас. Мы же, как только отпраздновали успешное заключение сделки, приятно удивились. Олегу не хотелось искать людей со стороны. Он привык, как и его отец, устраивать на работу проверенных людей. И поэтому выдал нам пропуска, заявив о визите знакомого со стороны отца. Естественно, этим знакомым и оказался Людовик. Варновски –старший попросил его присмотреть за нашей работой. Олег согласился. Все таки это именно его отец оплатил все счета на аренду, регистрацию агенства; взял на себя обязанность платить нам на первых порах зарплаты, не забывая о своевременном оплате обучения своего единственного чада в семье.
– Олег попросил держать тебя в поле зрения. – Без особой охоты спокойным голосом сообщил мне Людовик. – Я бы и рад уйти, но не могу ослушаться просьбы нашего мальчишки.
Людовик, единственный, кто мог спокойно назвать нашего начальника мальчишкой. Он чувствовал защиту Варновски – старшего и не боялся быть уволенным. Однако, я достаточно хорошо знала моего друга. Он мог сказать что угодно, но не это. Неужели Людовик принял на себя инициативу негласного хранителя? Но почему? Я ведь отлично знаю город. Успела выучить все главные улицы Парижа и неплохо ориентировалась по карте. За все время я потерялась в столице Франции дважды. Да и то оба раза меня брали в заложники сошедшие с ума идиоты.
– Брось, – больше самой себе, чем напарнику говорила я вслух. – Меня не могут захватить в плен в третий раз.
Людовик хмыкнул, но промолчал. Я же стала смотреть куда угодно, но не на напарника. Дверной звонок вновь зазвонил. Я на этот раз посмотрела на входную дверь, надеясь увидеть Поула и Кариссу. Вошедшие посетители оказались всего лишь девочками, одетыми в школьную форму. Насколько я знала, в первый день лета некоторые зарубежные школы продолжают мучить и впитывать в одеревеневшие головы подростков знания. Мой взгляд с нескрываемым интересом наблюдал за действиями вошедших детей. На вид девяти девочкам было девять – десять лет, у всех поголовно волосы собраны в хвостик, блондинки, одеты в одинаковую школьную форму: белая свободная кофта, немного просвечивая детские бюсгалтеры, на шее красовался красный галстук, юбка в бело–красную шапочку, доходящая до колен и красные туфли на невысоком каблуке. На спинах синие рюкзаки, отличающиеся не только тональностью цвета, но и фирмой.
Нужно отдать моему напарнику должное. Он умел держать язык за зубами и давать мне время подумать. Думала я машинально быстро, стараясь сопоставить все действия блуждающих детей. В Париже редко родители оставляли своих чад, позволяя им прогуливаться одним по городу. Я встречала немало групп друзей в разном возрасте за прошедший год. Подростки постарше спокойно ходили вместе, а вот детей, пусть даже и группы друзей, сопровождали как минимум один или два взрослых. Взрослые шли в конце, не мешая детям осуждать интересные их темы, временами поглядывая на одного из своих чад, не забывая смотреть на других, но уже с меньшим интересом.
Здесь же я не видела взрослых. Посетители кафе сидели, смотря интересные видео в телефоне, слушали музыку, пили кофе или работали, уставившись в экран своего ноутбука. Но никто, кроме меня и Людовика, не присматривал за детьми, покупающими себе напитки и ища глазами удобный для их компании столик.