Камиль Ратте проживала в городе Ренн. Ренн – город на северо – западе, столица региона Бретань и департамента Иль и Вилен. Город считается отличным местом для изучения северной французской культуры с историей, уходящей вглубь веков. Это один из самых живописных городов Франции, в историческом центре которого сконцентрировано девяносто исторических памятников, где впечатляющие особняки восемнадцатого века соседствуют с средневековыми церквями и фахверковыми домами.
Родители Камиль Ратте переехали в Париж четыре года назад, временами возвращались в Ренн на лето или во время своего законного отпуска. Отец Пьер – Луи, мать Жермен Лебеф.
Как и все школьницы, ходила в местную гимназию, увлекалась восточными единоборствами, занималась вокалом и игре на скрипке. Я закатила глаза. Довольно непривычные занятия вполне в духе надзирателя.
Гислен Ранкур. Мать – Андре Брюне, отец Готье Ранкур. Проживала в провинции Долина Луары. В Париж переехала девять месяцев назад. Долину Луары принято называть Земли Луары – регион на западе Франции, имеющий несколько правильных названий, таких как Западная Луара, Район Луары, Паи – де – ла – Луар. Регион расположился в нижнем течении главной реки Лауре, благодаря которой и получил свое название. Река пересекает две из пяти департаментов региона и впадает в Атлантический океан. У Луары много притоков, а общая протяженность всех рек региона, прозванного Речным, – около восемнадцати тысяч километров.
Вот тут я не выдержала и посмотрела на напарника. Людовик с преспокойным видом спал. Его руки лежали на джинсах, а голова прислонилась к спинке кресла. Будить сладко спящего напарника, чтобы дать ему подзатыльник было жалко. Француа необходимо преподать несколько уроков по взламыванию компьютеров. Изученная мною информация по трем из пяти оставшихся в живых школьниц мне пока ничего не давала. Я старательно отметила две провинции на нарисованной карте.
Остальные две школьницы никакой полезной информации не предоставляли. Я решила быстро пробежаться глазами и выделила оставшиеся провинции на карте. Когда я посмотрела на получившуюся карту провинций, соединила на листе недостающие мне элементы, я облокотилась на спинку стула и застыла. Никогда не признаюсь Людовику в его правоте. Теперь вместо ранее начерченной пентаграммы я смотрела на первую букву своего имени. Я не удержалась и обрадовалась, что напарник спит, не видя мое побледневшее лицо. Я взяла в руки лист, скомкала его и кинула в рюкзак. Повернула голову к иллюминатору и стала смотреть на открывающейся мне прекрасный вид облаков. Оставшиеся тридцать минут полета я выбросила все мысли о деле, пытаясь отстраниться от внешнего мира и побыть той Яной Лаврецкой, какой я была пять лет назад. Теперь вся логическая цепочка сцепилась воедино. Я прекрасно понимала, кто является целью убийства школьниц и что на этот раз моя поездка домой полностью спланирована если и не убийцей, то моим надзирателем.
Глава 11
В час дня мы вышли из аэропорта Фигари Сад Корс, расположившегося в двадцати пяти километров от Порто – Веккьо, нашего место назначения. Людовик решил воспользоваться услугами Могильного Памятника и заказал по телефону такси до города. Наш маршрут брал начало от пляжа, где произошло само убийство, до морга, где Людовику предстояло забрать мертвое тело и привезти его Марине на осмотр. Все двадцать пять километров нашего пути мы ехали в полном молчании. Я смотрела в окно на освещенную солнцем бегущую вместе с машиной дорогу. Пейзажи сменялись один за другим. Когда моему взору открылась береговая линия, на меня, как по мановению волшебной палочки, накатились воспоминания прошлого.
Утром мне исполнилось пятнадцать лет. Вчера Андрей решил сделать мне подарок и ,выпросив разрешение у надзирателя, отвез меня к Каспийскому морю, затерянному в Астраханской области. Я слушала волны приближающегося прибоя. Волны монотонно бились о берег, принося на мою одежду свои брызги. Я стояла, не отводя глаз от морского горизонта. Дул легкий прохладный ветер, который, покачивая ветки кустов и деревьев, расположившиеся на берегу, нарушал тишину полудня. Минуты через три я сменила положение, присев на мокрые камни. Ветер трепетал мои рыжие волосы, освежая лицо, позволяя вкусить ненавязчивую мысль свободы и безмятежности, творившуюся в эти минуты безмолвия и одиночества. Карие глаза впитывали яркую и прозрачную таинственно – густую синеву моря, хрустальный воздух, словно каплями стекающий на неспокойные волны.