– Моссинг. Это было в Торбеке. Ты об этом?
– Ты освещал эту историю?
Могенс Бётгер из группы журналистских расследований специализировался на криминальных и общественных событиях, в то время как сама Элоиза отвечала за экономику и потребление и редко касалась тяжких преступлений.
– Нет, тогда я ещё был в газете «Nyhederne». Этим, должно быть, занимался Ульрик, он тогда здесь работал. А что?
– Как её звали? Ту, которую подозревают в этом убийстве?
– Анна Киль. И её не просто в этом подозревают. Она виновна. Она попала на запись камеры видеонаблюдения у подъезда к дому Моссинга, когда покидала место преступления. И под «попала» я имею в виду «несколько минут смотрела прямо в камеру, прежде чем скрыться, даже не попытавшись её сорвать или разбить». В крови с головы до ног, спокойная, как удав. Просто стояла, глядя в камеру, не меняясь в лице. Дичайшая психопатка.
– Где она сейчас?
– Не знаю, её так и не нашли. А что?
Элоиза подошла к Бётгеру и положила перед ним письмо. Она склонилась над ним, пока они оба читали.
Дорогая Элоиза!
Ты когда-нибудь видела, как кто-то умирает, истекая кровью?
Это воистину исключительный опыт. По крайней мере, таковым он был для меня, но я ведь с нетерпением ждала этого в течение долгого времени.
Я знаю, они говорят, что я совершила преступление. Что теперь меня нужно отыскать, укротить и наказать.
Но я его не совершала.
Меня не отыщут.
Меня нельзя укротить.
Я уже наказана.
…и я ещё не закончила.
Я хотела бы сказать больше, но обещала не делать этого.
Если уж я лишена возможности лично видеть тебя, Элоиза, то, по крайней мере, подари мне сладость твоего образа в твоих высказываниях.
Бётгер с удивлением посмотрел на неё.
– Откуда ты, чёрт возьми, это взяла?
– Это было в моём ящике для писем.
– Ты её знаешь?
– Нет. Конечно, мне известно кое-что о расследованиях того времени, но нет, лично я с ней не знакома.
– Твою ж… – Он с силой почесал голову, и его крупные шатеновые кудри заколыхались из стороны в сторону. – Как ты думаешь, это имеет юридическую силу?
Элоиза пожала плечами.
– Может, кто-то просто пудрит тебе мозги, – сказал Бётгер. – Каких только странных писем я не получаю. Например, кто-то видел «Ягуар» в кемпинге Хвиде-Санде или кто-то знает, что кто-то похитил, а может, и не похитил Мэдлин Макканн. Знаешь, Элоиза, дураков полно. И это вполне может быть один из них. Теперь, когда ты в центре дела Скривера, твой почтовый ящик автоматически превратился в сливную яму для фриков.
Элоиза вернулась к своему письменному столу и посмотрела на конверт, в котором пришло письмо. Это был светло-голубой конверт среднего размера с почтовым штемпелем Канн одиннадцатидневной давности. То есть письмо было отправлено задолго до того, как чёртово дело Скривера вскрылось, поэтому действия отправителя точно нельзя было рассматривать как реакцию на последовавший за этим цирк в СМИ.
– Это бессмыслица, – сказала она, глядя на Бётгера. – Зачем писать мне, а не Ульрику, если это было его дело? Где, говоришь, он сейчас работает?
– Я на самом деле не думаю, что он работает. – Бётгер достал мобильный телефон и начал пролистывать контакты.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, он числится в газете «Ekspressen», но я слышал, что в прошлом году у него была депрессия или типа того и он ещё не оправился. По крайней мере, я давно не видел его подписи под статьями. Он освещал кучу тяжких преступлений, и у меня сложилось впечатление, что он неплохо умеет фильтровать такую информацию. Но видимо, работа его всё же добила. Но может, я… да, у меня есть его номер. Скинуть тебе?
– Да, пожалуйста.
Элоиза перечитала письмо.
Она включила свой рабочий компьютер и загуглила «Анна Киль». На экране появилось 238 результатов поиска. Она нажала на верхний – статью из их газеты от 24 апреля 2013 года, которая была и правда написана Ульриком Андерсеном.
Подозреваемая в убийстве опознана
Установлена личность женщины, которая с 22 апреля находится в розыске по подозрению в убийстве 37-летнего адвоката Кристофера Моссинга. Об этом сегодня сообщила полиция Копенгагена в пресс-релизе для агентства «Ritzau».
Предполагаемой виновницей преступления является Анна Киль, 31 года, подданная Дании. Женщина подозревается в убийстве адвоката Кристофера Моссинга в ночь на воскресенье, 21 апреля. Нападение с ножом было совершено в доме жертвы в Торбеке. Полиции неизвестно о нахождении иных лиц на месте преступления; также по данному адресу никто больше не зарегистрирован.