Надеюсь, вы не удивитесь, если узнаете, что продюсером «1612» выступал всё тот же, неистребимый как таракан Никита Сергеевич? Вот и я не удивился, так же как и некоторым занимательным деталям в историческом боевике «Турецком гамбит» посвящённом русско-турецкой войне 1877–1878 гг. и снятом на михалковской студии «Три Тэ».
Старые «Герои Шипки» совершенно не устроили младшего соратника Михалкова Джахонгира Хабибуллаевича Файзиева и знатного писателя земли русской Григория Шалвовича Чхартишвили, более известного под фамилией Акунин. Хотя третий штурм Плевны в этом фильме, как и в жизни, закончился тяжёлым поражением русской армии, в прочих эпизодах она выглядела неприлично победоносной. Ошибку требовалось исправить, и в «Турецком гамбите» данная армия превратилось в скопище идиотов, слегка разбавленных геями, а генерал Михаил Скобелев (по фильму Соболев) оказался болваном, который, пожелав выпендриться перед приглянувшейся девицей, помчался штурмовать Стамбул с одним полком. Ещё меньше повезло его начальнику штаба, будущему неудачливому главкому русской армии в японской войне Александру Куропаткину (в фильме Перепёлкину). Этого создатели «Гамбита» и вовсе в турецкого шпиона превратили. Ну и главное, конечно — видеоряд. Когда турки побеждают — компьютерные снаряды лихо разносят посланных на убой русских баранов, когда фортуна меняется — на экране двигаются стрелочки, а за кадром бормочут авторский текст.
Особо досталось от путинских киношников Ивану Грозному. В 2009 году его разоблачили сразу два заслуженных борца с тоталитаризмом и антисемитизмом — Андрей Эшпай, заклеймивший сталинские репрессии в «Детях Арбата», и Павел Лунгин, воспевший красных комиссаров в «Конце императора тайги», а затем обличивший сперва русских антисемитов-таксистов в «Такси-блюзе» и русских фашистов-культуристов в «Луна-парке». Но затем в Кремле ощутимо запахло синтетическим ладаном, и от последних картин оборотистого кинодельца немедленно повеял тот же душок. Из каждого кадра фильма «Царь» зрителей окуривали так старательно, что любой оператор газовой камеры позавидует! Разумеется, синтетическое православие подавалось вместе с общечеловеческими ценностями. Недаром незадолго до премьеры Павел Семёнович признался в симпатиях к предшественнику генералу Власова князю Андрею Курбскому, воевавшего против России на стороне поляков. Похоже, он даже простил ему известный прикол с тремя ковельскими соплеменниками, которых нетолерантный к еврейскому племени Курбский на 44 дня посадил в яму с пиявками, предварительно погромив их лавочки.
Если Эшпай оказался просто нуден, то Лунгин снял самое тупое фэнтези в истории российского кинематографа. И дело совсем не в жестокости его Ивана Васильевича, а в его полнейшем ничтожестве. Столь же ничтожны впрочем, и все прочие персонажей, а происходящее на экране напоминает День открытых дверей в сумасшедшем доме.
Невозможно поверить, что кривляющийся уродец, которого сыграл по указанию Лунгина перешедший из алкоголизма в православие рок-ветеран Пётр Мамонов, мог брать Казань, удивлять западных гостей своими познаниями и вообще усидеть на троне хоть год. Когда в припадке раздвоения личности царь начинает прыгать из угла в угол и разговаривать сам с собой, в зале прошелестело восторженное: «Горлум!» Сходство с поганцем из голливудского «Властелина колец» и вправду получилось поразительное.
Как и Горлум, царь смотрится мелким пакостником. Только у того хотя бы есть цель — найти Кольцо Власти, а мамоновская тварюшка, хотя и бормочет о врагах престола, злодействует в основном из вредности. Например, собирает со всей Москвы боярских дочерей и загоняет их на манер таджикских гастарбайтеров на стройку дворца, где заставляет разбирать строительные леса и выносить мусор. В это время головорезы Малюты во главе с демонически хохочущей царицей гарцуют среди бедных девиц на конях и хлещут их плетьми. Или громят опричники двор жертвы репрессий, и самый гнусный не то что приглянувшуюся бабу насилует, а к девчонке годков десяти лапы тянет. А потом сам царь ею интересуется: на коленках держит, яблочком угощает и гадко так улыбается. Не пришиби малявку натравленный Мамоновым на зеков будущий символ «Единой России» — наверняка случилось бы страшное!