Глава вторая
Середина августа. Жара неимоверная. Год выдался урожайным и все силы народные были брошены на уборку и сохранение богатого урожая. Нас тоже не оставили в стороне от этого Великого дела. Заходит как-то к нам Светлов и сразу, с порога: «Собрать весь реквизит, свои вещи, и на месяц в командировку, в район!»
А почему не в Москву? - съерничала наша примадонна - Вера Сергеевна - статная, красивая женщина, спокойная и выдержанная - исполнительница песен всех времен и народов. Своим великолепным сопрано она всегда завораживает зал.
Она могла себе позволить перебить нашего худрука. Во-первых - она примадонна, во-вторых - пользовалась всеобщим уважением не только в нашем коллективе, но и в КЭБе.
... Командировочные в бухгалтерии и, покосившись на неё, он продолжил - получить немедленно! Ведомость готова. Выезжаем завтра на обслуживание тружеников сельского хозяйства Кокпектинского района, отчеканил он командирским тоном. И пошевеливайтесь - аллюр, три креста! Он, Светлов, наш «отец родной» - любитель приукрасить свою речь чем-нибудь заковыристым. У него получалось, по большей части из лошадиного сленга, вроде - «овёс за лошадью не ходит», «не запряг, не нукай», или - «что ржёшь, как лошадь?» и тому подобного.
Поднялась суматоха. Хотя мы и ожидали чего-то «такого», но на поверку, оказались совершенно не готовыми к разным там перемещениям, тем более - командировкам...
* * *
... Прошло дней пятнадцать, как мы находились в творческой командировке. Мы с успехом колесили по району, останавливаясь на день-два в каком-нибудь колхозе или совхозе, чтобы выступить с концертом на току или прямо в поле перед бригадой комбайнеров. А в заключение, вечером, на центральной усадьбе мы давали большой прощальный концерт.
После концерта - танцы, под аккомпанемент нашего баяниста. Зрителей набивалось в зал дома культуры - как селедок в бочке! Трудно, но приятно работать в такой обстановке. И мы старались.
После концерта, валясь с ног от усталости, мы ещё и ещё раз анализировали наши выступления, делились впечатлениями и старались разобраться в допущенных помарках и промахах. И, в конце концов, если говорить без ложной скромности, нам нравилось быть полезными этим Великим труженикам, и днем и ночью не разгибающим спины, чтобы собрать вовремя урожай и не оставить в поле ни одного колоска.
... Нам нравилось, когда на наши шутки зрители смеялись, а при показе драмы плакали. Тогда мы чувствовали единение с этими людьми, пришедшими на наш концерт, чтобы хоть чуточку отдохнуть от повседневных забот и тяжелого, но такого нужного, и такого благородного, крестьянского труда. Честь и Хвала им!
При показе наших номеров, хоть мы и готовились тщательно, случались совершенно неожиданные ситуации, доходящие порой до курьёза, а порой - даже анекдотические случаи. На один и тот же исполняемый номер, реакция зрителей в разных районах области - разная. Вспоминается такой случай...
Вы, надеюсь, ещё не забыли что я - конферансье, то есть ведущий программы и моя задача, не только «объявить» номер, но и подготовить зрителей к правильному восприятию номера. Да-да, не усмехайтесь скептически! Ну, например: как вы примете выход артиста, если я просто объявлю - выступает Сидоров?.. Или, к примеру - Казладоев? А, если я объявлю - выступает лауреат межобластного конкурса артистов эстрады и тд. и тп. и прочее?.. А?.. Чувствуете разницу? То-то! К тому же я должен ещё заполнять в правильной тональности, паузы при подготовке следующего номера. Так вот... - Да... - Слушайте, что со мной однажды приключилось...
На одном (очередном) концерте мне пришлось спеть частушку, чтобы заполнить паузу между номерами. Зрители были довольны: правда, бис не кричали, но хлопали с удовольствием. Так и в других районах было, между прочим. Номер воспринимался зрителями, в общем-то, хорошо, и изымать его из моего репертуара, во всяком случае в ближайшие десять-пятнадцать лет, мы не собирались... (пожалуйста, не все мои слова принимайте на веру. Меня, как говорит моя мама, заносит иногда.
Обводя взглядом зал, чтобы насладиться аплодисментами и успехом, который я вызываю у зрителей и, особенно у девушек, я увидел в третьем ряду пожилую женщину, вытиравшую катящиеся по щекам слезы. Окрыленный успехом своего исполнительского мастерства, я подумал, что она плачет от удовольствия лицезреть и слышать меня (как молод я был, как молод, неопытен и глуп!). Ох, уж эта несвоевременно пришедшая в мою голову блажь, можно подумать, что это бес подтолкнул меня, чтобы не заносился я в своём самомнении сверх меры.