Так вот, уподобившись расфуфыренному глухарю (он, когда токует, ничего не видит и не слышит) я с дуру возьми и спроси у неё: «Вам понравился мною исполненный номер?»
Нет, сынок! - вытирая слезы платочком, ответила она. Ты напомнил мне моего козленка (в это время зрители подозрительно притихли, прислушиваясь к нашему разговору) и, после небольшой паузы продолжила - он так же блеет, когда бывает болен.
Вы даже представить себе не можете - какой гомерический хохот раздался в зале! Это было что-то!.. Да, да! Это было...
Это полный провал! - завертелась в голове мысль. Меня прокатила с треском, под гром артиллерийских орудий главного корабельного калибра, какая-то бабулька-барабулька! - Как я мог так опростоволоситься! - казнился я. Не подними я эту тему... не спроси я у неё... Господи, Боже ж мой!..
- Ты только не переживай очень то. На тебе лица нет, - успокаивала меня Галка, - соберись. Тебе нужно концерт довести до конца, - поглаживая мою руку, - шептала она.
- Не сморкаться! Слезы не разводить! - скомандовала королева Марго непререкаемым тоном. У меня и не такое случалось, - продолжила она, - я вам, молодежь, когда-нибудь расскажу. Ахать будете!.. Но, скажу по большому секрету, конечно, только вам ...
Знаете, мы так и не дождались её откровений. Никогда! Никогда-никогда!
- Что случилось?.. А?.. заинтересовались другие артисты, не понявшие сути дела, но на всякий случай навострив ушки на макушке, любопытствуя и заранее предвкушая возможность позубоскалить над своим собратом-артистом.
- Давай смелее, - приказала Марго и вытолкнула меня на сцену. - Работай! Ты же артист, и добавила - настоящий... так я думаю... - У тебя есть будущее...
И я довел его, этот концерт, до конца. Сыпал шутки-прибаутки, объявлял очередные номера и улыбался, улыбался, улыбался! Улыбаться, даже при плохом самочувствии и болях в сердце - наш удел! - так нас учили старшие товарищи. - А вы говорите!..
Даже обкатанные номера иногда проваливаются. Многое зависит от, казалось бы, совершеннейшей мелочи, нюанса - возникшего во время представления.
Пришлось нам эту злосчастную частушку срочно изымать из моего репертуара. А я с тех пор перестал где-либо, что-либо, когда-либо, петь. Даже в хорошей компании, среди близких друзей, и под рюмочку с солёненьким огурчиком. Всё! Отучила меня бабулька петь! Хотя, друзья иногда, под хмельком, и говорили мне, что зря я свой талант в землю зарываю, не права та бабушка была... ох, не права.
Впоследствии, по мере накопления опыта публичных выступлений, у меня уже не случались такие ляпсусы. Я был осторожен... Ооо... я был очень осторожен в словах! Как я был осторожен!
Глава третья
- Миша-а-а! - услышал я голос Марии Даниловны. Михаил, подойди. Послушай, что я тебе скажу. - У меня появилась неплохая идея. Я придумала небольшой, минут на пять, юмористический номер.
- Я-то здесь с какого боку? У меня, Слава Богу и нашему худруку, столько нагрузок, не считая профессиональных...
- Как это, с какого?! - Мы с тобой и Лёней, втроём, разыграем коротенькую миниатюру. Говорить будем по-украински. Я и текст...
- Почему это по-украински? Я же в нём ни бум-бум - невежливо перебил я её, - и, я просто - не могу. У меня своих забот полон рот. Задействуйте Эдика. У него кроме танцев-манцев и «хлопанья» наклеенными ресницами, никаких нагрузок.
- А потому, дорогой, - продолжила она, как-будто не я только что ей всё про себя и Эдика сказал, - в этом районе большая диаспора украинцев... А, Эдик... Эдик не подходит потому, - и покачав у меня перед носом пальцем, - потому, что у него... не мужественный вид.
- Тогда Юрия Ивановича возьмите. У него очень даже мужественный вид и усы... казацкие, чем не запорожец за Дунаем!
- Тебе бы всё хиханьки да хаханьки, а тут серьёзное дело. Юрий Иванович староват для такой роли...
- Для какой, такой роли? - забеспокоился я, - нет, нет, даже не уговаривайте...
- Ну, Мишенька! - Ты же понимаешь, - взяв меня за пуговицу на рубашке, продолжала уговаривать она меня, - нам необходимо, хотя бы изредка, обновлять наш репертуар. Ну, ты же умница, всё понимаешь... Согласен? - Да и текст коротенький. Всего по несколько слов на каждого. В основе - действие.
- Я же не могу и номер объявить и, одновременно, загримироваться! - продолжая сопротивляться, привёл я последний, думаю, самый сильный аргумент.
- Ничего, Галина тебя подменит, ей не привыкать. Я с ней поговорю, надеюсь, она согласится.
- Оно ей надо?
- Надо, надо. И ей надо, и всем нам, надо. И... никуда она не денется, если Я попрошу...