Поручик Шебалин, не двигаясь, лежит на диванчике. В
свободно лежащей на груди руке поблескивает
револьвер. Дуло револьвера и глаза поручика
направлены на солдата.
Ш е б а л и н (шепотом). Поди сюда, скотина.
Р о м а н ч у к (на носках, стараясь не скрипеть, приблизился к поручику). Вашбродь! Истинно как перед богом...
Ш е б а л и н. Тссс! (Сел, свесив босые ноги, оглядел фигуру Романчука и тихо засмеялся.) Видишь - спят. Собственно говоря, тебя следовало бы пристрелить на месте преступления. Но человеколюбие не позволяет мне... будить спящих товарищей. Так это вы курите мои папиросы?
Р о м а н ч у к (в ужасе). Вашбродь...
Ш е б а л и н. Тсс!.. (Положил револьвер на стул.) Извольте сдать трофеи.
Романчук покорно складывает добычу.
Объяснитесь, сир. Имеют ли место в ваших деяниях корыстные побуждения? Совершены ли они в целях личного обогащения, или вы склонны рассматривать их как политический акт?
Р о м а н ч у к. Ваше благородие! Как перед истинным богом! Корысть обуяла...
Ш е б а л и н. Вот как? А может быть, ты сторонник экспроприации? Это нынче в моде. Ты революционер, Романчук?
Р о м а н ч у к (пришел в еще больший ужас). Никак нет!
Ш е б а л и н. "Никак нет"? Ну хорошо. А там? (Указывает глазами на дверь.) Есть?
Р о м а н ч у к (с готовностью). Понимаю-с. Так точно. Рядовой Барыкин, вашбродь, мутит, противозаконные песни поет... Есть еще некоторые...
Ш е б а л и н. Стоп! (Задумывается.) Барыкин?
Р о м а н ч у к. Видный такой, вашбродь!
Ш е б а л и н. Знаю. Так ты - смотри. Понял? Зайдешь потом. Ну, иди.
Романчук двинулся.
Постой! (Пошарил у себя в карманах и, не найдя ничего, протянул Романчуку лежащую на стуле скомканную трехрублевку.) На!
Романчук выскользнул за дверь.
Т и ц (проснулся). Что такое? Это вы? С кем вы говорили?
Ш е б а л и н. Вам показалось. Вставайте, Отто! Взгляните на эту трогательную картину.
Офицеры, накинув шинели, подходят к спящему Существу.
Юная Эльза и спаситель Лоэнгрин.
Т и ц. Совсем недурна. Как это случилось?
Ш е б а л и н. Ехала какая-то компания с девятичасовым и, подъезжая к Москве, решила сбросить балласт. А Золотарев...
Т и ц. Тише!..
С у щ е с т в о (проснулось и, открыв глаза, увидело склонившихся над ней офицеров). Ай! Не смейте бить! Я кусаться буду!
Т и ц. Тссс!
С у щ е с т в о. Простите. Я думала... Где я?
Т и ц (вежливо). Вы здесь.
С у щ е с т в о. Я думала... Мне так неловко... (Быстро поправляет платье и пудрится.) Простите. Я ехала в Москву с моим женихом. Он офицер.
Ш е б а л и н. Вот как? Вы, вероятно, поссорились с ним?
С у щ е с т в о. Нет... то есть да! Я не хотела вас стеснить. Я перееду в отель. Но он... Костя... был так мил. Он чудесный мальчик.
Ш е б а л и н. Я вижу, он уже читал вам Ницше?
С у щ е с т в о. Я не помню что. Мне так хотелось спать. Но это было очень красиво.
Ш е б а л и н. Браво, Золотарев! Наконец-то Ницше имел успех. (Будит Золотарева.) Браво, прапорщик! Примите поздравления и можете рассчитывать на нашу поддержку.
З о л о т а р е в (смущен). С добрым утром. Малютку надо куда-то пристроить...
С у щ е с т в о. Костя - дивный мальчик.
Т и ц. Костя, вы молодец! Мы все устроим.
Ш е б а л и н. Совсем недурна!
В доме Степана. Чистая половина, по-праздничному
прибранная. Накрытый стол. Именины. Хозяин в
воскресном пиджаке и вышитой рубахе. Игнат в новой
форменке, с мандолиной в руках. Василий и Сафонов, с
балалайками, в начищенных до блеска сапогах. Татьяна
в светлой кофточке. У дверей, прислонившись к косяку
и придерживая тянущего ее за подол ребенка, безмолвно
сияет хозяйка дома. Балалайка, мандолина, свист,
притопывание, смех, выкрики...
В а с и л и й (скороговоркой).
"Наш Степан живет богато:
Пук соломы вместо хаты,
Нет земли и нет скотины,
А ён справляет именины".
Свист.
"Мы пришли на именины,
На закуску пуд мякины,
Из колодца три ведра
Гости пили до утра".
Н а т а л ь я (встрепенулась на стук). Дорофей Назарыч! (Бежит в сенцы и возвращается с Дорофеем.)
Д о р о ф е й. Здравствуй, Натальюшка! Эк парнище-то у тебя вырос! Герой! Пряники любишь, а? Уважаешь? На! Городские. Здравствуй, Игнат! Танюша, что больно бледна? Виноват! Хозяина поздравить забыл.
Обнимаются.
Ах ты, старый хрен... с ангелом тебя. Что смеешься, хозяйка?
Н а т а л ь я. На Василь Павлыча... Они объясняют - это грех... (Смущенно смеется.)
В а с и л и й. Определенно, хозяйка, грех. Разве можно ангела не по расписанию тревожить?
Смех.
Д о р о ф е й. Ты его не слушай, хозяйка. Он всегда чудит.
С т е п а н. Потише вы насчет ангела. Нынче многие ангелы по охранному ведомству служат.
В а с и л и й.
"Собралась гостей орава,
Угощались все на славу,
Стоит ангел у порога:
- Дайте шкалик, ради бога".
Смех.
Д о р о ф е й. Люблю Ваську! Всем хорош, только чумовой. Верно, Танюша?
Т а т ь я н а (вспыхнула). Я не знаю...
В а с и л и й (нахмурился). Это мне не в новинку слышать. Не жалует Ваську начальство.
Д о р о ф е й. Эх, какой ты!.. Трудный ты человек.
Н а т а л ь я. Степан Михайлыч, проси гостей к столу.
С т е п а н. Прошу за стол, дорогие гости. Время дорого.
Шесть человек расположились за столом. Пауза.
Городской комитет партии социал-демократов большевиков поручил нам, товарищи, собрать вас и известить о принятом вчера решении комитета.
Т а т ь я н а. Здесь есть посторонние.
С т е п а н. Это кто же? Хозяйка, что ли? Ей выйти?
И г н а т. Наталья - свой человек.
С т е п а н. Татьяна Осиповна! Да она здесь все равно, что есть, что ей нет. Разве она что понимает?
С а ф о н о в. Оставайся, хозяйка!
Д о р о ф е й. Правильно. Можно говорить, Степан?
С т е п а н. Можно.
Д о р о ф е й. Комитет требует от нас, чтобы мы были готовы, товарищи. Сейчас самое решительное время. Москва восстала! На линиях Московского узла идет забастовка.