Несмотря на всю причудливость, его очень любили местные ребята. Он легко находил общий язык с каждым и чувствовал, что молодость не имеет конца, точно волны неспокойной реки.
Приметив приближение Сергея, он, точно школьник-озорник, занял выжидательную позицию в вишнях и решил по-доброму подтрунить над пареньком. Штыковую лопату дядя Коля держал в руках так, будто изображал ружьё, и, выпрыгнув из-за своего укрытия, прогремел отлично натренированным командирским басом:
– Стой! Кто идёт? Стрелять буду!
От неожиданности Сергей вздрогнул, а майор в запасе и одновременно сосед-затейник разразился таким хохотом, что с соседней яблони торопливо улетели две старые вороны, предчувствовавшие опасность в этих голосовых извержениях. Николай Николаевич периодически постреливал по ним из самодельной рогатки, чтобы те не портили яблоки, поэтому они были хорошо знакомы с его голосом, а особенно со словами различного рода, которые непременно сопровождали вороний побег.
– Здравия желаю, дядь Коль! – слегка подпрыгнув и вытянувшись в струну, отозвался Сергей, по-солдатски прикладывая руку к виску, так, как это ему приходилось проделывать достаточно часто, чтобы немного подурачиться с бывшим воякой.
– Да уж здоровее видали! Давай докладывай, куда намылился, после того как замылился? – снова забасил дядя Коля, воткнув лопату в землю и уперев руки в бока так, что и без того его забавный вид и округлая фигура приняли новую смешную форму. Сейчас дядя Коля походил на большую живую сахарницу с крышкой, роль которой удачно выполняла панама.
– Разрешите доложить! Провожу свободное время после очередных боевых действий с колорадским жуком, – уже смеясь, заканчивал последнюю фразу Сергей. – Погулять решил немного.
– Ну, Серега, артист ты, конечно, артист, – весело громыхал бывший военный.
Отдав, как настоящий солдат, еще раз воинское приветствие, мальчик двинулся дальше маршем, приговаривая: «Левой! Левой! Раз, два, три».
– Артист! – протянул ему вслед, улыбаясь, Николай Николаевич и ещё постоял некоторое время на дороге, пока Сергей не скрылся за поворотом. Взяв за середину черенка лопату и по привычке оправив большие усы двумя пальцами, он бодрым шагом направился к своему домику с голубой крышей. Но то ли предчувствие, то ли просто догадка заставили его посмотреть на высокую яблоню, к которой, не жалея крыльев, приближались старые знакомые – те самые вороны. Дядя Коля погрозил им кулаком и пробурчал какие-то ругательства себе в усы.
Тем временем Сергей уже спускался по небольшому пологому склону к плотине, точнее к тому, что от неё осталось после наводнения, случившегося лет двадцать назад, когда было затоплено почти все, а из воды выглядывали только верхушки крыш дачных домиков.
Встав на бетонную плиту, он беззаботно начал предаваться соблазнительным мечтам и фантазиям: сладкая мысль рисовала в его воображении невероятные и приключенческие картины, как он вместе со своими друзьями, настоящими морскими волками и волчицами, бороздил бы эти водные просторы на своём челноке, как, найдя секретный фарватер, они пустились на поиски пиратских сокровищ, после чего обязательно были застигнуты врасплох и попали в плен к пиратам, но природная сметливость и невероятное мужество помогли им избежать позорного поражения; и многое другое, что могло только возникнуть в голове ребёнка.
А в детском сознании могут возвышаться такие миры, такие необычайные громады, которых почему-то стыдятся и сторонятся взрослые, равнодушно отмахиваясь, как от надоедливого насекомого, и старательно пытаясь позабыть, что когда-то и они были счастливыми обладателями ключей от фантастических дверей, чудесных ларцов и сказочных сундуков. Или же, в лучшем случае, взрослые просто снисходительно улыбаются, если на их пути возникает какая-нибудь детская фантазия.