Василий Панфилов
ТРУЩОБЫ ИМПЕРИЙ
Глава первая
Снова и снова заходил Алексей в грязный, пропахший мочой и экскрементами переулок. Зажмурившись, вприпрыжку, на одной ноге… Переулок не менялся, оставаясь всё тем же загаженным и вонючим. Образца девятнадцатого века.
Обитатели местных трущоб, виденные им, одеты в нечто, прямо-таки кричавшее о Викторианской Англии. Грязные обноски, сменившие не одно поколение хозяев, ещё более грязные, ухмыляющиеся лица оборванцев, со смешками и гоготом наблюдающих за явно спятившим чудиком. По спине студента потекли тонкие ручейки ледяного пота…
Лица из тех, о которых классики писали "Испещрены пороком". Раньше Алексей не понимал этого выражения, но сейчас… такие физиономии даже у напрочь опустившихся бомжей не часто встречаются. Парень готов поклясться, что по меньшей мере у двоих из трёх десятков зевак на лицах явственные следы сифилиса.
Тихонечко подвывая от запредельного ужаса и не замечая этого, он молился про себя все богам сразу, смешав в кучу всех. Обрывки молитв и виденных в фильмах ритуалов, придуманных сценаристами, слились воедино.
— Боже, пусть сейчас санитар придёт с уколом, — шептал Алексей исступлённо, — пусть я шизиком окажусь. Пусть дурка, чем такое… За что…
Но реальность не отвечала его мольбам, а собравшие обитатели трущоб веселились, глядя на будущего обитателя Бедлама.
— Слышь, дурак, — хрипло заорал здоровенный оборванец в рваном цилиндре, лихо сдвинутом на макушку, — пойдём с нами в паб, — народ повеселишь!
Алексей затравленно взглянул на гоготавшую толпу, ссутулился и пошёл. А что ещё оставалось делать?
Реальность вне переулка оказалась всё такой же, Викторианской. Точнее, трущоб времён Викторианской Англии, разница с милыми особняками состоятельных людей разительна.
Дома в три-четыре этажа, стоящие вплотную друг к другу — настолько, что некоторые переулочки шириной меньше метра. Архитектура самая убогая, эконом-класса, да и построено из откровенного мусора, в котором каменный фундамент мог сочетаться с фасадом из битых кирпичей и вторым этажом из старых досок, щелястых и прогнивших. В щелях неряшливыми пучками торчала старая, потемневшая от времени и сырости пакля, видневшаяся из-под обвалившейся штукатурки.
Особого мусора Алексей на улице не заметил, но его преследовал стойкий запах мочи и экскрементов. Всё пропиталось вонью — дома, грязь под ногами, сопровождающие его оборванцы.
Случайный ветерок, заблудившийся в трущобах, подул на студента, донеся запах толпы.
— Бомжи как есть, — подумал он, впадая в апатию.
Короткая прогулка, и компания с гоготом ввалилась в трущобный паб с крепкой дверью, обитой кусками жести внахлёст. И запахами… боже, как здесь пахло! Казалось, здесь собрали концентрированный аромат трущоб, дабы создать неповторимый букет. Алексей с трудом подавил рвотный рефлекс и огляделся, постукивая зубами.
— Джонни! — Заорал всё тот же здоровяк бармену, рыжеватому мужчине с залысиной, видневшейся из-под сдвинутого на макушку засаленного котелка, — смотри, кого я тебе привёл! Настоящий псих, он у Вонючего Переулка танцевал. То на одной ноге туда скакать начнёт, то зажмурится, то на корточках. Чисто обезьян из зверинца!
Толпа радостно загомонила, оборванцы начали рассказывать бармену и сидевшим в пабе выпивохам эпопею с сумасшедшим, расписывая всё очень смачно и не слишком-то правдоподобно. При этом они обступили Алексея и вовремя рассказов то хлопали его по плечам и спине, то награждая пинком.
— Эй, псих! — Гаркнул Джонни, ковыряясь в ухе, — ты чего эт в переулке танцевал?
— Не знаю, — нервно ответил парень, дико глядя по сторонам и постукивая зубами, — просто я себя здесь не помню.
— Как это? — Заинтересовался бармен, прекращая протирать барную стойку грязным фартуком.
— Не знаю, — повторил с тоской Алексей, прекрасно понимающий, что правду говорить нельзя и нужно сейчас валить всё на амнезию.
— Очнулся, голова болит. А кто я, где… Страшно от этого до жути. Просто показалось, что в переулок войду, и снова окажусь в привычном месте. Вспомню…
— Погодь, — один из оборванцев пощупал ему голову грязной рукой, — есть шишак. Не самый свежий, но башка дело такое, деликатное.
— А… так значит не псих, просто память потерял? — Со скукой сказал кто-то в толпе. Интерес к Алексею поутих — подумаешь, память потерял. Почти каждый из местных после хорошей драки или попойки мог похвастаться временной потерей памяти, а у некоторых такие провалы длились неделями и месяцами. Подумаешь!