Алекс рассматривал костюм и понимал — сейчас ему предложат раскошелиться.
— Двадцать долларов, — выпалил приказчик и тут же зачастил, — вместе с туфлями, они как раз должны подойти вам.
Неопределённо дёрнув челюстью, Алекс вроде как нехотя согласился на примерку и позволил себя уговорить. Ещё семь долларов на бельё, сорочки… А продавец разохотился, предложив ещё и пальто со шляпами. Всё та же история про задолжавших студентов, но скорее всего, приказчик просто промышлял скупкой краденного. А с этой одеждой вышел затык — для Седьмого района она слишком выделяется.
Даже если какой-нибудь газовщик или мясник способен купить одежду не по чину, то свои же не поймут. Покупатели, которые теоретически могли бы купить её, в магазины готового платья не ходят, только к портным… Оставалось надеяться на залётных вроде Алекса. Ему, как актёру, положено шиковать, а что шик несколько сомнительный, так и профессия такая же…
Отсюда и цена, явно скромная для столь качественного барахла. Впрочем, скромной её можно назвать разве что относительно, после покупок в кармане Алекса осталось полтора доллара, на которые им нужно купить еды на всю неделю. Благо, хоть расходы на конку отменялись, театр Бауэри располагался по соседству.
— Встречают по одёжке, — сразу после выхода из пыльного магазина, сказал Алекс.
— Не завидую, — мотнул головой понимающий Фред, — ты эти деньги заработал, так что успокойся. Тем более актёром будешь, тебе одёжка хорошая нужна. А я… хм… я бы такое и носить не смог.
Алекс тихонько вздохнул… он тоже не очень-то, один цилиндр чего стоил.
— Ну что, — с наигранным оптимизмом сказал он, — теперь за продуктами и домой, обедать. А к двум в театр.
— Овсянка? — Обречённым голосом спросил Фред.
— Она самая, — жизнерадостно ответил Алекс. И почему-то на душе стало так легко, он наконец-то поверил — всё у него будет хорошо. Может, не сразу… но будет.
Глава девятая
Закупившись овсянкой, дешёвым хлопковым маслом и изюмом, парни отправились домой. Обедали нынче очень бюджетно, из еды помимо овсянки только несколько банок консервов, которые решили открыть, когда вовсе уж припрёт.
В долги решили не влазить, хотя мистер Вудфорт наверняка бы ссудил деньжат. Но тогда и отношение было бы другое… к чёрту.
Безо всякого удовольствия отобедав, отправились в театр. Рано, но при отсутствии даже плохоньких часов деваться особо некуда, лучше пораньше придти, вроде как знакомиться.
— Обалдеть, — негромко сказал Фред, сдвигая котелок на затылок, — куда как лучше Виндзорского, тут мы с тобой не прогадали.
— Не обалдеть, а восхитительно, — поправил его Алекс, улыбаясь еле заметно, — нам от жаргонных словечек нужно избавляться.
— Восхитительное здание, — послушно повторил друг, отзеркалив улыбку, — вроде бы видел его не раз, но когда… сам будешь его частью, это… иное.
Он не без труда подбирал слова, но ведь подбирал же! Выходец из низов в своё время посещал вечернюю школу — очень убогую, где их учили читать, писать, считать и вбивали основы географии и истории, густо перемешанные с Законом Божьим и политинформацией на тему Величия Британии.
Фред оказался недостаточно одарённым, чтобы получить стипендию от какого-нибудь благотворительного общества на дальнейшее обучение. Такое бывало не слишком часто, но всё-таки бывало. Британии требовались мелкие клерки и приказчики, этакая прослойка между пролетариатом и джентельменами.
— Рожа слишком продувная, — расстроено сказал приятель, рассказавший об этом ещё во время работы кочегаром, — нет у меня благолепного выражения. Иной молитвы шепчет постоянно, рожу постную делает. Так ли это… бог знает, но если при этом мозги и усердие имеются, то их обычно тянут дальше. Редко высоко, но в прислугу там, ещё куда… Кто поумней, делает морду кирпичом, да… здесь лизнул, там донёс… такие тоже нужны, этих порой в клерки берут.
— Да и ты вроде не дурак, — хмыкнул попаданец, сидевший на угольной куче, обхватив колени руками.
— Я-то? Не дурак, да папаша такой физиономией наградил… даже когда о чём светлом размышляю, со стороны поглядеть — ну чисто крыса замыслила что-то стырить. И эта… мимика богатая. Придёт какая благотворительница, все рожи постные делают… а у меня не получается. Даже если похабщины нет в голове, то всё равно… Там, где иной может улыбнуться уголком губ, у меня ухмылка выходит, да препохабная, другие нарочно такую не выдадут. Эх…
Фред затянулся и выпустил струю вонючего дыма через ноздри.