Питт знал, что несправедлив к Талботу.
– А как вы опознали его? – спросил он.
– У него были визитки, – просто ответил Талбот и сел прямо. – Она собиралась избавиться от тела. Она даже не потрудилась выбросить их.
– Это она так сказала?
– Ради бога! – взорвался Талбот. – Ее поймали в саду с тачкой, в которой лежал труп! Что еще она собиралась сделать с ним? Отвезти его к врачу? Но ведь он уже был мертв. Она не стала звать полицию, как наверняка поступила бы, будь она невиновна. Нет, она взяла садовую тачку, взвалила на нее тело и повезла прочь.
– Куда именно? – спросил Питт, пытаясь представить, что творилось в голове у той женщины помимо истерики.
Талбот слегка озадаченно посмотрел на него.
– Она не говорит, – ответил он.
Питт вопросительно выгнул брови.
– А мистер Райерсон?
– Я не спрашивал! – огрызнулся Талбот. – И я не хочу знать! Его там не было, когда полиция прибыла туда. Появился спустя несколько минут.
– Что? – не поверил собственным ушам Питт.
Талбот покраснел до корней волос.
– Он появился спустя несколько минут, – повторил он.
– То есть он просто случайно в три утра проезжал мимо, увидел, как констебль светит фонариком на женщину и труп в тачке, и решил зайти узнать, в чем дело, и предложить свою помощь? – Питт вложил в эти слова весь свой сарказм. – Надеюсь, он прибыл в карете и вошел в дом с улицы? Или же он выбежал из дома в ночной рубашке?
– Нет, конечно! – раздраженно воскликнул Талбот. Его худое лицо было пунцовым. – Он был полностью одет и вошел со стороны улицы.
– Где его, вне всякого сомнения, ждала карета? – уточнил Питт.
– Он сказал, что взял извозчика, – ответил Талбот.
– Намереваясь нанести визит даме. А приехав, обнаружил, что она к нему не готова, – съязвил Питт. – И вы ему поверили?
– А что еще мне оставалось? – Талбот впервые повысил голос. Его самообладание уже начинало трещать по швам, уступая место отчаянию. – Это глупо, я прекрасно это понимаю! Разумеется, он там был. Более того, выходил из конюшен, куда ушел, смею предположить, чтобы запрячь лошадь в карету, или что там у нее стоит, чтобы увезти тело и где-нибудь его выбросить. Отсюда рукой подать до Гайд-парка. Этого было достаточно. Разумеется, оно было бы обнаружено, зато никто не увидел бы никакой связи ни с ней, ни с ним. Но мы прибыли туда слишком рано. Мы не видели их вместе, и она ничего не говорит.
– И вы не спросили его, потому что сами не хотите этого знать, – закончил за него Питт.
– Что-то в этом роде, – с несчастным видом признался Талбот. – Но если вам этого хочется, что ж, тогда Особой службе все карты в руки. Берите это дело себе! Целиком! Давайте, допросите его. Он живет на Полтон-Сквер в Челси. Номер дома мне неизвестен, но вы можете спросить. Вряд ли там живет много министров.
– Сначала я поговорю с египтянкой. Как ее имя?
– Аеша Захари, – ответил Талбот. – Но в данный момент вы не можете ее видеть. Я получил такой приказ сверху, и будь вы хоть трижды из Особой службы, я вас к ней не допущу. Она не стала бросать тень подозрения на мистера Райерсона, так что вам тут делать нечего. Если ее посольство сочтет нужным вмешаться, что делать с ней – это прерогатива Министерства иностранных дел, или лорд-канцлера, или кто там решает такие вопросы. Но пока они этого не сделали. В данный момент она обыкновенная женщина, арестованная за убийство бывшего любовника, и у нас нет никаких оснований сомневаться в этом. Вот так обстоят дела, сэр, и пока я возглавляю это расследование, так оно и останется. Если вы считаете иначе, то ведите свое собственное где-то в другом месте, но только не здесь.
Питт сунул руки в карманы брюк. Пальцы тотчас нащупали в одном обрывок бечевки, с полдюжины монет, конфету в обертке, два затвердевших комка воска, перочинный нож и три булавки. В другом была записная книжка, огрызок карандаша и два носовых платка. Не много ли всякой всячины, машинально подумал Питт.
Талбот в упор смотрел на него. Питт впервые заметил, что его собеседник напуган. И у него имелись на то причины. Ошибись он, будь то в отношении Райерсона или же самого себя, причем не столько в отношении фактов, сколько следующих из них выводов, как на его карьере можно поставить крест. Всю вину за ошибки других – возможно, сильных мира сего, которым есть что терять, – взвалят на него.
– То есть мистер Райерсон сейчас дома? – уточнил Питт.
– Насколько мне известно, да, – ответил Талбот. – Здесь его точно нет. Мы спросили его, может ли он нам помочь, и он ответил, что нет. Также сказал, что мисс Захари невиновна. Мол, он не верит, что она способна кого-то убить, если только этот человек первым не покусился на ее жизнь, но в таком случае это нельзя считать убийством, – Талбот пожал плечами. – Я мог бы записать все это, даже его не спрашивая. Единственное, что он может сделать, сказал он – мол, ему ничего не известно, потому что он только что приехал сюда, – это защитить ее честь. И все. Приличные мужчины не называют женщину шлюхой, даже если она таковой является, и мы все прекрасно это знаем. Он заявил, что она бы никого не убила, не имей она на то причины. С другой стороны, он не сказал, имелась ли та у нее. Назови он такую причину, со стороны могло бы показаться, что он предает ее, что его любовница – а мы доподлинно знаем, она ею была – потенциальная убийца и ему это известно. Как я уже сказал, она не отрицает, что пистолет принадлежит ей. Мы на всякий случай спросили у лакея, и он это подтвердил. Более того, он его чистил, смазывал и так далее.