-- Так ты откроешь окно, или мне воспользоваться алмазом, выкраденном из императорской сокровищницы?
-- Сейчас, - спохватилась женщина и распахнула створки.
Андрей сунул ей в руки букет и ловко перелез через подоконник.
-- Добрый день, - поздоровался он с соседкой.
-- Ы-ы-ым-м... - сказала тетка в халате, пятясь к двери.
-- Не волнуйтесь, я все высушу! - крикнула ей вслед Фея, опускаясь на освободившуюся табуретку.
Андрей покосился на селедочные головы вперемешку с коробками конфет:
-- Какой у тебя необычный завтрак.
-- А-а-а, ерунда, - женщина с поседевшими волосами решительно выпрямилась. - Кажется, я должна тебе что-то объяснить. Но я не знаю как. Понимаешь, я -- Фея...
-- Разве ты тогда не должна быть размером со стрекозу? Кроме того, полагается еще качаться на колокольчиках и пить цветочный нектар, - засмеялся Андрей.
-- Зачем? - поразилась Фея.
-- Ну-у, так по всем детским сказкам выходит...
-- Я не совсем человек. То есть, совсем не человек. Хотя теперь, может быть и человек тоже. Немножко...
-- И как же ты родилась? Появилась из бутона розы? - начиная раздражаться, спросил Андрей.
-- Как ни странно, не помню. Раньше помнила, а сейчас -- нет. Но я не всегда была в этом теле, не была как человек, понимаешь?
-- Угу.
-- Я живу по законам волшебных существ и у меня нет души, только немного снега и магические иллюзии, - Фея неуверенно замолчала, не зная, о чем еще она должна сказать. Как объяснить цветку существование тарелки супа? Что их объединяет? Разве что оба станут чьей-то пищей... Моей! - нагло оскалилась чернота небытия. Но Фея не дала паршивке сбить себя с толку. - Скоро я должна буду уйти. Я уже очень старая. А ты еще так по-человечески молод...
Андрей тяжело молчал и все мышцы его тела напрягались в усилии угнаться за причудливыми завитками слов. Он любил ее, но не понимал. Не хочет же она сказать, что всякая чепуха вроде Деда мороза и волшебных палочек бывают на самом деле! Каждый человек старше пяти лет понимает, что любое чудо возможно, если его хорошо организовать. Почему она грузит его какими-то глупостями, вместо того, чтобы сказать прямо и просто. Странно, раньше все эти бабские метафоры его не напрягали. Он даже умел находить в них удовольствие и сам выплетал на диво затейливые картинки событий. Но сейчас его это бесило. Как же она его бесила! Яростная страсть обожгла тело, как будто он рухнул обнаженным в крапиву. Цветы в вазу так и не поставила, а он лез, старался не помять, дебилоид...
-- Нужен я тебе или нет? - бухнул Андрей, прерывая журчащий монолог Феи.
Она вскинула глаза. О черт, такие прекрасные, такие нездешние... Могло даже показаться, что в них расцветает робкая нежность, но Андрей знал обманчивость этого очарования. И все же ради призрачной надежды еще раз подставить лицо под их прохладный взгляд, стоило рискнуть. Да что там рискнуть! Не жалко было всю жизнь швырнуть на кон, с деланным равнодушием ухмыльнувшись судьбе.
-- Это уже неважно -- времени почти не осталось.
Андрей встал и вышел. На лестничной клетке караулила соседка, при виде лица Андрея разом растерявшая всю свою монументальность.
-- Ты... вы... это... не расстраивайтесь, мало ли че бывает.
Фотограф молча оттеснил ее плечом и вышел на улицу.
Он не понимал. Мужчина создан не для того, чтобы заниматься рюшечками и оборочками вымысла. Мужчина создает и разрушает, приходит после работы голодным и хочет быть уверенным в том, что глаза, сияющие напротив через кухонный стол, любят его. Какого дьявола? Телефон разразился трелью, ввинчиваясь в виски головной болью. Он долго не мог понять, сквозь всхлипывания и извинения, кто же там, на другом конце провода и чего этот кто-то от него хочет. А когда понял -- с силой захлопнул дверь, заперев чувства в комнате, обитой войлоком. Надо было торопиться на вокзал. У него умер дед. Похороны деда должны состояться послезавтра.
Фея прибрала квартиру, еще раз проконтролировав исправность крана в ванной. Попыталась нарыть стол иллюзорной скатертью с кистями, но сквозь нее все равно продолжали просвечивать ножки.
Даже мои иллюзии стали... иллюзиями, - подумала Фея. - Вся моя жизнь была понарошку. А теперь... что теперь? Я все равно исчезну, - поняла вдруг Фея с ужасающей ясностью. - Будут жить эти стены, Ленка и даже, может быть, кот, а меня не будет. Совсем. Нигде.
Ужас парализовал ее. Она раскинулась на кровати не в силах вздохнуть или пошевелить пальцем. Где-то в районе солнечного сплетения медленно образовывалась черная дыра небытия. Это несправедливо, несправедливо! Почему раньше я могла спрятаться за миражами, утешиться ими, а сейчас, когда времени осталось так мало, нельзя и этого? Ужас втягивал ее в воронку и Фея знала - это произойдет ОБЯЗАТЕЛЬНО. Неизбежно. Как визит к зубному -- сколько не откладывай, идти все равно придется. И без толку думать "вдруг как-нибудь рассосется". Смерть не рассасывается.
Фея попробовала ухватиться за что-то волновавшее ее еще сегодня утром - целую жизнь назад. "Никогда не увижу Андрея" - испугала себя Фея, вспомнив поворот его плеч, странно вздрогнувшую спину. Сердце засаднило... Но совсем, совсем по другой причине. Это болела черная дыра, упорно не желающая затягиваться.
Помогите! Помогите! - всхлипнула Фея и поняла, что человек, фея или кот - каждый борется с дырой один на один. И, может быть, даже побеждает ее, если получится.
Она представила, как в черноте, чуть пониже сердца, возникает тонкие струйки зеленоватого пламени - любовь, радость, жизнь. Они крутятся в водовороте тьмы, затягивая рану пустоты. Ведь жизнь все-таки дана именно ей. Вдруг в этом есть какой-то смысл? А если нет, то его можно придумать, правда? Через полчаса Фея поняла, что может дышать.
Глава 13 НЕЛЛИ
Кажется, болели все мышцы сразу. Особенно икроножные. Нелли с трудом открыла глаза и тут же резко села. Она была дома. На своей любимой тахте. За окном начинало смеркаться и привычно взвизгивала сигнализация.
-- Я что, сошла с ума? Мне все приснилось? - голос был свой, знакомый, только немного осипший, как после пения на морозе и это почему-то успокоило девочку. Она посмотрела на руки. Ничего особенного, руки как руки. Ноготь обломался на указательном пальце почти до мяса, а так -- ничего. Ну, загорели немножко. Загорели? Девочка подбежала к зеркалу и обомлела -- на ней было надето наскоро переделанное Маринетт платье, почему-то основательно обгоревшее по подолу.
-- Все на самом деле. Фея. Паж. Волшебство. Я волшебница???!!!!!! - Нелли опустилась обратно на кровать, но тут же снова вскочила. - Сколько прошло времени? Где мама?
В большой комнате не обнаружилось ни родственников, рвущих на себе волосы над фотографией безвестно пропавшей Нелли, ни вообще каких-либо перемен. Кладовка была по-прежнему открыта, только коричневой книги нигде не было. "Они что -- решили никогда не убираться в квартире в память обо мне? - удивилась девочка. - Ни в жизнь не поверю, что отец бы на это согласился". Тут раздался звонок в дверь. На пороге стояли родители.
-- Господи, Нелли, что это ты такое напялила? - ахнула мама.
-- Если ты надела сию хламиду в знак раскаяния, то должен заметить -- сделала большую глупость, - хмыкнул отец.
-- Я... Я просто разбирала кладовку, - нашлась Нелли. - А вы только вернулись из театра? Сегодня пятница?
-- Ты не заболела? - забеспокоилась мама. - Что-то выглядишь неважно. Будто похудела, осунулась... Почему от тебя пахнет горелым?
-- Ты начала курить? - угрожающе спросил отец, замерев в полуснятом пальто. - Дочь, смотри мне в глаза! Ты куришь?!