-- Исключительно книжном, коллега, - смущенно хихикнул Леодин. - Вы же знаете, в древних фолиантах можно еще и не то откопать.
-- А молодые люди вообще проявили такую недюжинную отвагу, магические способности и доброту, что я почти благоговею.
Нелли встретилась взглядом с Пажом и тот подмигнул ей карим глазом. На душе у девочки потеплело. Ведь все кончилось хорошо, разве нет?
-- Но я хочу сказать Вам, что это еще не конец, - немного печально заключил Рогус.
-- Как не конец? - испуганно закричала Нелли. - Вы что хотите преследовать этих, этих... Они ж нас всех убьют!
-- Ни Эстра, ни Фею, ни старшего товарища этого рыжего недоразуения мы сейчас догнать не сможем. Они вытянули из вас достаточно сил, чтобы уйти в соседнюю сказку. Видит Мирр, я о них не забуду! - грозно нахмурился Рогус. - Но нас ждут более насущные вещи. В частности, юной леди пора отправляться домой.
-- Домо-ой?
-- А ты что, не хочешь?
-- Но я... - Нелли онемела. Теоретически она хотела домой, но ведь не сию минуту. Надо же отдохнуть, и поговорить, наконец, с Пажом, и...
-- Следующая возможность вернуться предоставиться не скоро, подумай о своих близких -- они с ума сойдут от горя.
Маринетт порывисто прижала девочку к груди и Нелли заплакала. Леодин вытащил огромный платок и мял его в руках, ожидая момента, чтобы сунуть его девочке. Рыжий оруженосец сплюнул и демонстративно отвернулся.
-- Я никогда тебя не забуду, - пробормотал Хмель, неловко обнимая Нелли.
-- Моя фенечка порвалась, а я так и не успела подарить тебе что-то стоящее. Прости.
-- Это ты меня прости.
В горле опять пересохло, дождевая пелена слез набегала на глаза, и дело было не в этой проклятой фенечке, но что можно сказать тому, без кого от тебя останется в лучшем случае половинка? Кто пытался спасти тебе жизнь, невзирая на боль и унижения? Кто любит другую?
Рогус тем временем достал из маленькой шкатулки кусочек леденца и положил его в рот. Он крепко зажмурился и стал покачиваться, напружинив руки, как будто держал большую сеть и старался поймать ускользающий косяк золотых рыбок. Наконец призрачная сеть дернулась и волшебник выплюнул леденец, который начал расти прямо на глазах, напитываясь влагой. Стало видно, что это вовсе не лакомство, а сгусток света, стремительно увеличивающийся в размерах.
-- Давай, - прохрипел Рогус, открывая глаза. - Подойди сюда.
Он протянул руку и Нелли послушно вложила в нее дрожащую ладошку. Гигантский леденец перестал разбухать. Его поверхность парила и пар тут же собирался в густые белые хлопья. Рогус провел ботинком черту и подтолкнул девочку.
-- Когда я скажу идти, пойдешь по линии, не оступаясь ни на шаг.
Нелли кивнула и постаралась оглянуться на остальных, но железные пальцы Рогуса не давали сделать лишнего движения.
-- Ох! - девочке показалось, что в левой руке старика блеснул нож. Рогус отрезал невидимым лезвием от леденца слой за слоем, большой ком света становился все прозрачнее и прозрачнее. Сахарные пласты падали на землю и таяли с еле слышным шипением. Нелли подалась вперед: в неверном мерцании мелькнуло мамино лицо. Последний взмах руки волшебника и картинка прояснилась.
Брат угрюмо скорчился в кресле, терзая подушку. Бахрома уже давно выбросила белый флаг и устилала пол, припадая к стопам победителя, но руки Федора продолжали отрывать кусочки гобеленовой обивки. Мама сидела очень неподвижно, как каменная, и смотрела в одну точку, а отец... Отец метался по комнате и плакал. Нелли не поверила своим глазам: этого не может быть! Чтобы Владимир Петрович... из-за нее...
-- Это еще не случилось, но обязательно произойдет, если ты не вернешься прямо сейчас, - пояснил Рогус. - Следующий временной шаг, в который я могу тебя перенести, будет через три месяца. Тамошних месяцев, естественно, - он кивнул на тающий в воздухе кусок огромного рахат-лукума. - Терять тех, кого любишь, очень тяжело.
Старик с неожиданной силой толкнул Нелли прямо в туманные хлопья. Девочка шагнула, все еще с недоверием вглядываясь в картинку. Папа плачет? И мама, и Фред... Они что -- на самом деле -- так ее любят? Нелли шла сквозь плотную сгущенность света, с трудом отрывая ноги от линии, нарисованной волшебником. Под подошвами чавкал все тот же слоистый туман.
-- Иди! - хлестнул окрик.
Нелли оглянулась. Друзья казались маленькими, словно девочка смотрела на них в перевернутый бинокль. Маринетт махала рукой. Рогус вцепился в бороду, покряхтывая и блестя глазами. Фигура старика казалась родной, знакомой, похожей на дедушкину. Дедушкину? Нелли остановилась. Напоследок лизнула застенчивым взглядом лицо Пажа. Растерянность, облегчение, страх еще не успели спрятаться и разноцветные глаза светились детской обидой на судьбу. Почему опять один? За что? Как же?..
-- Я вернусь! - крикнула Нелли, чувствуя как звук вязнет в проклятой жиже.
-- Вперед! - Рогус резко хлопнул себя по предплечью и оставшиеся метры девочку протащило волоком. Она всхлипнула и вцепилась в знакомый подлокотник дивана, выдирая ноги из тягучей рахат-лукумовой сладости.
Глава 17 НЕЛЛИ И ФЕЯ
Нелли было так пронзительно грустно, что хотелось раскинуть руки и прижать к груди все большое серое небо с проплешинами тучек. Она научится танцевать. Станет самой настоящей волшебницей. Вырастет. И обязательно встретится с Пажом. Нелли знала это так же хорошо, как выученное к уроку стихотворение.
Теперь дорога до школы не вызывала ни ужаса, ни победной решимости: просто два квартала пути, которые изо дня в день месишь сапогами, унтами или кроссовками. Иногда девочка жалела, что вернулась. Но стоило вспомнить заплаканное лицо отца, как уверенность в совершенной ошибке покидала ее. Дома над ней больше не смеялись, только мама удивлялась, как это девочке удалось за какие-то пару недель так похудеть, повзрослеть и измениться. Прекратились и щелчки по лбу от Федора, сопровождаемые хмыканьем "привет, Пончик-Сиропчик". А Владимир Петрович даже одарил дочь партией в шашки -- свидетельство небывалого расположения. И все же, и все же...
Нелли с силой потерла ухо, прогоняя непрошенные мысли, за которыми так часто следуют совсем уж ненужные слезы. Учитель биологии открывал рот беззвучно, как рыба в аквариуме, и Нелли позволила себе соскользнуть в воспоминания. Целая корзина конских хвостиков, подтрунивания Пажа. Гладкая загорелая кожа, упрямый вихор на шее... Хмель - ироничный, самоотверженный, самый-самый лучший на свете. Нелли мечтательно уставилась в учебник биологии. Аня сочувственно вздохнула и перелистнула страницу -- класс давно уже читал следующую главу.
После урока Нелли сбежала в спортзал. Вроде бы там никого не было -- да и пора бы уж, время почти 6 вечера. Кто бы мог подумать, что наступит такое время, когда она будет при каждой удобной минутке бегать в школьный спортзал! Она, которая всегда обходила это наводящее тоску помещение за версту.
Нелли повесила на брусья сумку и стянула пиджак. Что же cпеть? Она перебрала уже все известные ей мелодии, начиная от 40-й симфонии Моцарта и кончая "поцелуй меня везде я ведь взрослая уже". Купила даже на сэкономленные от завтраков деньги сборник "100 популярных песен", но то ли они были популярны в те времена, когда девочка еще не появилась на свет, то ли она сама отстала от жизни, но почти ничего полезного из этой книжки Нел не почерпнула. Пришлось подарить сборник маме к 8 марта.
"Неважно, какая мелодия, просто надо слушать музыку Мирра", - строгим голосом сказала себе Нелли и вздохнула. Легко сказать "слушать музыку Мирра". А если она ее не слышит? Да и как можно танцевать, если ты не знаешь ни одного движения, которое без стеснения могла бы повторить при зрителях?