в Камчатку... Отсюда самоеды1 перевезут на
лодках через Берингов пролив.... Вот тебе и Америка...
Тут много пушных зверей.
— А Калифорния? — спросил Володя.
— Калифорния ниже... Лишь бы в Америку попасть,
а Калифорния не за горами. Добывать же себе
пропитание можно охотой и грабежом.
Чечевицын весь день сторонился девочек и глядел
на них исподлобья. После вечернего чая случилось,
что его минут на пять оставили одного с девочками.
Неловко было молчать. Он сурово кашлянул, потёр
правой ладонью левую руку, поглядел угрюмо на
Катю и спросил:
— Вы читали Майн Рида?
— Нет, не читала... Послушайте, вы умеете на
коньках кататься?
Погружённый в свои мысли, Чечевицын ничего не
ответил на этот вопрос, а только сильно надул щёки
и сделал такой вздох, как будто ему было очень жарко.
Он ещё раз поднял глаза на Катю и сказал:
1 С а м о е д ы — так в дореволюционной России называли ненцев.
— Когда стадо бизонов1 бежит через пампасы2,
то дрожит земля, а в это время мустанги3, испугавшись,
брыкаются и ржут.
Чечевицын грустно улыбнулся и добавил;
— А также индейцы нападают на поезда. Но хуже
всего это москиты и термиты.
— А что это такое?
— Это вроде муравчиков, только с крыльями.
Очень сильно кусаются. Знаете, кто я?
— Господин Чечевицын.
— Нет. Я Монтигомо Ястребиный Коготь, вождь
непобедимых.
Маша, самая маленькая девочка, поглядела на
него, потом на окно, за которым уже наступил вечер,
и сказала в раздумье;
— А у нас чечевицу вчера готовили.
Совершенно непонятные слова Чечевицына и то,
что он постоянно шептался с Володей, и то, что Володя
не играл, а всё думал о чём-то, — всё это было
загадочно и странно. И обе старшие девочки, Катя и
Соня, стали зорко следить за мальчиками. Вечером,
когда мальчики ложились спать, девочки подкрались
к двери и подслушали их разговор. О, что они узнали!
Мальчики собирались бежать куда-то в Америку
добывать золото; у них для дороги было уже всё
готово: пистолет, два ножа, сухари, увеличительное
стекло для добывания огня, компас4 и четыре рубля
денег. Они узнали, что мальчикам придётся пройти
пешком несколько тысяч вёрст, а по дороге сражаться
с тиграми и дикарями, потом добывать золото и
слоновую кость, убивать врагов, поступать в морские
разбойники, пить джин и в конце концов жениться
на красавицах и обрабатывать плантации. Володя
и Чечевицын говорили и в увлечении перебивали
1 Б и з о н ы — дикие североамериканские быки.
2 П а м п а с ы — южноамериканские степи.
3 М у с т а н г и — одичавшие домашние лошади.
4 К о м п а с — прибор для ориентировки на земной поверхности, по которому
можно определить четыре стороны горизонта.
Вечером, когда мальчики ложились спать, девочки
подкрались к двери и подслушали их разговор.
друг друга. Себя Чечевицын называл при этом так:
«Монтигомо Ястребиный Коготь», а Володю — «бледнолицый
брат мой».
— Ты смотри же, не говори маме, — сказала Катя
Соне, отправляясь с ней спать.— Володя привезёт
нам из Америки золота и слоновой кости, а если ты
скажешь, то его не пустят.
Накануне сочельника1 Чечевицын целый день рассматривал
карту Азии, а Володя, томный, пухлый,
как укушенный пчелой, угрюмо ходил по комнатам
и ничего не ел. И раз даже в детской он остановился
перед иконой, перекрестился и сказал:
— Господи, прости меня грешного! Господи, сохрани
мою бедную, несчастную маму!
К вечеру он расплакался. Идя спать, он долго обнимал
отца, мать и сестёр. Катя и Соня понимали, в
чём тут дело, а младшая, Маша, ничего не понимала,
решительно ничего, и только при взгляде на Чечевицына
задумывалась и говорила со вздохом:
— Когда пост, няня говорит, надо кушать горох и
чечевицу.
Рано утром в сочельник Катя и Соня тихо поднялись
с постели и пошли посмотреть, как мальчики
будут бежать в Америку. Подкрались к двери.
— Так ты не поедешь? — сердито спрашивал
Чечевицын. — Говори: не поедешь?
— Господи! — тихо плакал Володя. — Как же я
поеду? Мне маму жалко.
— Бледнолицый брат мой, я прошу тебя, поедем!
Ты же уверял, что поедешь, сам меня сманил, а как
ехать, так вот и струсил.
— Я... я не струсил, а мне... мне маму жалко.
— Ты говори: поедешь или нет?
— Я поеду, только... только погоди. Мне хочется
дома пожить.
— В таком случае я сам поеду! — решил Чечеви 1
С о ч е л ь н и к — канун церковного праздника рождества.
цын. — и без тебя обойдусь. А ещё тоже хотел охотиться
на тигров, сражаться! Когда так, отдай же
мои пистоны!
Володя заплакал так горько, что сёстры не выдержали
и тоже тихо заплакали. Наступила тишина.
— Так ты не поедешь? — ещё раз спросил Чечевицын.
— По... поеду.
— Так одевайся!
И Чечевицын, чтобы уговорить Володю, хвалил
Америку, рычал, как тигр, изображал пароход, бранился,
обещал отдать Володе всю слоновую кость и
все львиные и тигровые шкуры.
И этот худенький, смуглый мальчик со щетинистыми
волосами и веснушками казался девочкам необыкновенным,
замечательным. Это был герой, решительный,
неустрашимый человек, и рычал он так, что,
стоя за дверями, в самом деле можно было подумать,
что это тигр или лев.
Когда девочки вернулись к себе и одевались,
Катя с глазами, полными слёз, сказала:
— Ах, мне так страшно!
До двух часов, когда сели обедать, всё было тихо,
но за обедом вдруг оказалось, что мальчиков нет дома.
Послали в людскую, в конюшню, во флигель к
приказчику — там их не было. Послали в деревню —
и там не нашли. И чай потом тоже пили без мальчиков,
а когда садились ужинать, мамаша очень беспокоилась,
даже плакала. А ночью опять ходили в
деревню, искали, ходили с фонарями на реку.
Боже, какая поднялась суматоха!
На другой день приезжал урядник1, писали в
столовой какую-то бумагу. Мамаша плакала.