Сжав кулаки, Северус подлетел к краю колодца и зачем-то снова сказал ему вымученное:
- Спасибо!
На одном из камней разглядел недосохшую рожу.
- Это не лучший подарок, Сур.
А затем Северус начал падать. Один. С негромким и влажным «хлюп» его засосало внутрь, в это непонятное небо, а может, яму, а может, лужу с россыпью светлячков.
Казалось - куда уж ниже, если маленький Сев - на дне, но его всё тянуло и тянуло: перед глазами поплыли рыбы. У рыб - разрисованные хвосты.
- Сур! - испугался Снейп, хватаясь за стены колодца. - Где ты, Сур?!
Но друг почему-то не отвечал, а Снейп падал, и падал, и оседал, и смотрел на себя в животах этих рыб, а ещё: на отца, на бледную исхудавшую мать, на потёртые зимние сапоги и куртку в заплатках - это всё, что он оставил на том берегу.
Долгие восемь лет - залатаны и зашиты, и только теперь, из-за Сура, из-за Сура в себе - не хотелось никуда уходить.
Лицо белобрысого появилось в животе у знакомой плотвы, из-за чешуи - как будто бы с позолотой.
«Если ты где-то жив, то и я не могу умереть».
- Помоги! - закричал тогда Северус, что есть мочи, всё до конца осознав. - Мне рано... мне так рано, Сур! Я больше никогда... никогда... никогда!
А когда хулиган действительно взял его за руки, когда бухнул перед собой на колени, пригнул ногой прямо к земле, когда первым делом напомнил с лукавым смешком: «трусля-я-явый!» - маленький Сев рассмеялся. Ил разлетелся от его дыхания вместе со струйкой из пузырей.
- Подумаешь - утопился! - поддразнил снова Сур, но даже не стал принимать извинений. - Делов-то!
- Я так хотел умереть! - признался Северус, ощущая, предчувствуя, снова затягиваясь - но не вниз. - Прости меня, Сур... я так хотел умереть.
- А сейчас?
- Я очень хочу остаться.
Сур вдруг убрал свою ногу и позволил на себя посмотреть. Возвышаясь, он казался каким-то взрослым. Белобрысый покачал головой, но маленький Сев знал всё наперёд.
- Ну? - спросил этот Сур, уже не мартышка, но всё ещё добрый и ласковый. - Что мне скажешь теперь?
Северус сжал обе его руки:
- Я готов даже к залатанной жизни.
- Если?
- Если ты будешь рядом со мной.
* * *
Затем, уже дома, пройдясь по вечерней деревне, они остановились там же, где некогда встретились - у водопада, ползущего вверх по скале. Светлячки (или рыбки?) спутались под ногами.
- Больше никогда сюда не приходи, - наказал ему Сур.
Северус давно понял, а ещё раньше - начал подозревать, но всё же не мог не спросить под конец:
- Как тебя зовут?
- Сур.
- Нет, полностью.
Мальчишка расслабился, словно решил ничего не скрывать. Волосы (то ли облако, то ли туман) заплыли ему в рот, но Сур не подчинился и не промолчал - просто выплюнул:
- Суревес.
- Ясно.
- Ты молодец.
Маленькому Севу захотелось вдруг плакать, но он теперь держался сам за себя.
- Ты же говорил, что я труслявый, - напомнил он Суру, лишь бы не думать о расставании.
- Ну-у, - протянул хулиган, - ты и труслявый, и молодец. Молодец - это в смысле, что хороший. Даже если не носишь плавок.
- Спасибо.
А потом Северус понял - пора: его позвали рыбки над головой, а может, что-то извне, вроде луны, неба или плачущей мамы; ему хотелось остаться, но всё-таки - хотелось теперь уйти.
- Я буду здесь один, - шепнул ему Сур в самое ухо, дунул, как ветерок, - но больше не одинок.
А потом сам, первым, вытолкнул Северуса на поверхность реки, и пока тот быстро летел, удалялся - махал весело снятой майкой, прыгал и гримасничал, как умел. Как подсказывало новое сердце.
Ребёнок! Навечно - привязанный и чудной! Маленький Сев его вспомнил.
А вспомнив - наверняка теперь сохранит.
* * *
Луна осветила тело, с трудом выбирающееся на берег.
«Завари меня в кружку!» - пахнуло из зарослей мятой, а Северус рухнул на камни и... по-настоящему расхохотался.
«Поздравляю, Сур! - думал он, трясясь от холода и от слёз. - Ты сегодня родился!»
Может быть, оно и стоит того: умереть, чтобы захотеть наконец-то жить?..