— Послушайте, леди! Я простой охранник. Вам следует поделиться своими предположениями с полицией.
— Это не предположение. — Алекс обернулась на взъерошенного кота. — Если бы вы знали Магду, то поняли бы, что она никогда не оставила бы дверь незапертой.
— Вам виднее. — Охранник опустился на одно колено и подтолкнул баночку кошачьих консервов внутрь квартиры. — Эй, кис-кис.
Как в тумане, Алекс вышла в коридор. Она чувствовала, как кружится голова, ощущала слабость и усталость, а еще — злость.
Алекс спустилась на лифте в вестибюль.
— Вам не следовало так поступать, — укорил ее консьерж. — Я же просил вас не подниматься.
Алекс подошла к своим вещам, валявшимся в углу вестибюля.
— Это все для Магды? — Какой-то старик, нагнувшись, читал записку на огромном букете цветов, лежавшем возле клади Алекс. Еще несколько букетов стояли в ряд у стены.
— Странно, правда? — сухо удивился консьерж. — Некролог появится лишь в завтрашних газетах, а уже стали присылать венки. Думаю, слухи здесь распространяются моментально.
Выйдя на улицу, Алекс увидела таксофон на углу 9-й авеню и 24-й улицы. Она подошла и сняла трубку. Несколько секунд постояла в задумчивости, потом набрала номер — 911. «В полиции меня выслушают, — убеждала она себе. — Это не Швейцария, и не Бразилия. Здесь полицию не остановят ни тайна банковского вклада, ни влиятельные политики».
— Служба экстренной помощи. Чем могу помочь?
— Я хотела бы сообщить об убийстве, — сказала Алекс.
— Где произошло убийство? Нужна ли «скорая помощь»?
— Нет, но мне необходимо переговорить с полицией. Немедленно!
— Минутку, соединяю.
Не прошло и нескольких секунд, как ответил мужчина.
— Отдел по расследованию убийств слушает.
— Я подозреваю, что совершено убийство.
— Имя?
— Я бы не хотела называть себя.
— Назовите имя жертвы.
— Магда Коган. Простите, Раймер. — Алекс по буквам произнесла обе фамилии.
— Адрес?
— 24-я западная улица, 465, квартира 8-эйч.
— Я соединю вас с полицейским участком. Не вешайте трубку.
Алекс уже приготовилась к тому, что скажет полиции: Магда всегда запиралась на три замка, а цепочка не была накинута, когда охранник отпирал двери сегодня утром. И что? Это убедит полицию?
Она могла бы рассказать им о миллионах Магды, которые должны быть переведены на Кипр. Полиция захочет получить доказательства. Нечто такое, что указывало бы: через счет Магды отмывались деньги. Для этого Алекс необходимо иметь выписки о состоянии счета. Ей нужен доступ к счету Магды в цюрихском банке «Гельвеция».
Потом она вспомнила: в среду Магда написала на ее имя доверенность, разрешающую доступ к счету.
Алекс повесила трубку и набрала номер Майкла Нойманна в нью-йоркском филиале банка «Гельвеция». Ей обязаны предоставить все, что она потребует. Она имеет право получить любые необходимые документы. Вот тогда она и пойдет в полицию, покажет им все, и уж пусть они сами занимаются этим делом.
— Здравствуйте, это Майкл Нойманн. Я сейчас не могу подойти к телефону…
— Возьми трубку! — бормотала Алекс. — Немедленно возьми трубку!
Тучная женщина, проходившая мимо, обернулась и вытаращила глаза.
А автоответчик в банке продолжал предлагать Алекс варианты: либо поговорить с оператором, либо оставить сообщение. Она нажала «ноль».
Никакого ответа.
— Черт побери! — крикнула она. — Половина десятого утра. Куда все подевались?
Даже оператор молчал.
И тут до нее дошло: сегодня суббота, вот почему она вчера едва не опоздала на самолет из Сан-Паулу — из-за движения в выходные дни.
Она бросила трубку.
Черт! Нью-йоркский филиал банка «Гельвеция» не будет работать еще двое суток.
Алекс побрела по улице. «Не паникуй, — уговаривала она себя. — Придешь в понедельник с самого утра. Документы никуда не денутся. Тогда и отнесешь их в полицию. Все будет в порядке. Просто спокойно жди. Все будет хорошо».
Она обернулась и увидела, как к дому Магды подкатил фургон. Вылез мужчина и достал еще один огромный букет цветов. «Купи самый большой букет роз, какой только сможешь найти», — приказала себе Алекс. Время еще было. Консьерж сказал, что некролог появится только в завтрашних газетах.
И вдруг ее осенило: когда в понедельник откроется банк, обнаружится, что Магда умерла. А Нойманн высказался достаточно ясно: доверенность, которую Магда подписала на прошлой неделе, действительна, только пока она сама жива.