- 1 -
Солнце работало во всю мощь, безжалостно припекая спины троих учениц старшей школы. Девушки расположились на крыше своего горячо любимого учебного заведения, как будто так и надо было, подставив сонные мордашки золотистым лучам. Каждый занимался чем-то своим. Пока любимые (по правде, нет) одноклассники носились по спортивному залу, аки ломовые лошади, показывали миру свою убогую растяжку и кидались друг в друга мячиками, мол, все такие спортсмены, зожники, девушки проебывали жизньлюбимый урок. Свесив ноги в синих кедах с края крыши, дергая ими в воздухе, словно в остром припадке эпилепсии, Джинхо наблюдала за двумя голубями, пиздившимися за засохший сухарик. Мягкие, округлые, словно яблочки, щёки раскраснелись от удовольствия, вызванного столь эпичной битвой. В тонких пальчиках светловолосого щеночка Пак Бао, словно новенькая монетка, сверкало в лучиках солнца шоколадное пирожное, покрытое сладкой, ягодной глазурью, и щедро сдобренное кокосовой стружкой. Пирожные Бао любила. И курочку. И на дорамки залипать, в особенности. А Сохен любила делать всякую дичь, и активно привлекала к этому невъебительному занятию подруг. Поэтому, именно ей пришла в голову просто ахеренная мысль сыграть в « правда или действие? ». - Ну же, тряхнем стариной, - подначивала девушек Чжан. - Сохен, тебе семнадцать, - губы Джинхо дрогнули в скептичной улыбке. - В душе мне сорок шесть, - выпалила Чжан, хмуря тёмные, слегка подкрашенные брови, и раздражённо качая головой, мол, вы, молодежь, ничегошеньки не понимаете. Бао закатила глаза в лучших традициях Тони Старка, и фыркнула. - Ну, допустим, - кивает она, вытирая влажной салфеткой липкие пальцы. - Но мы все равно не хотим. На пару секунд Сохен выпала в Нирвану, но тут же впала обратно. Левый глаз нервно дергался. Губы дрожали. - То...то есть, как это, « не хотите »? Почему? Чжан Сохен не понимала, в какие тартары летит нынешнее общество, если отказывается играть в такую классненькую игру. - Последний раз, когда мы играли с тобой в « правду », отсидели сутки в обезьяннике, - с радостью напоминает Хо. Руки скрещиваются на округлой груди. Вся такая из себя неприступная леди, ну вы только поглядите! Чжан морщит оскорблённую рожицу. Подумаешь, обезьянник! Было же весело, а это главное. В голове Сохен, скрипя заржавевшими шестеренками, творилась некая мозговая деятельность. И, стоит признаться, выглядело это настолько угрожающе (ебануто, ага), что девушки испуганно переглянулись, и весь их вид был чем-то, типа: « твою за ногу, она шо, опять зависла, да? » Решив не играть с огнём, Джинхо осторожно хлопнула одноклассницу по плечу в синей рубашке, и заглянула в пустые, безразличные ко всему миру глаза. - Чжан, ты что, совсем ебанулась? Это все из-за солнца, да? Перегрелась, да? Может, в мед.пункт? - с материнской лаской в голосе, прошептала Чхве. - Че ты там своим ебалом хрустишь? - шестеренки в голове встают на место. - Хочу играть, - от досады, девушка даже топает ногой, дабы все поняли придел её огорчения. На лице Бао отражаются муки всего мира. - Морковь с тобой, - нехотя ворча, сдаётся Хо, и тут же получает горячий, страстный поцелуй в щечку от Чжан. Гетеро, сидящее в Чхве, возмущенно заверещало. - Правда или действие, онни? - на губах тихой, милой булочки Бао, расцвела до чертиков зловещая улыбка. Подруг от этого еблета сразу же перевернуло. - Ну... - опять шестеренки предпринимают попытку запустить процесс мозговой деятельности в светлой головушку Чжан. Увы и ах. - Действие. Дура. Ебанутая. Она просто не осознает, что со своим ответом, буквально, запустила бомбу замедленного действия в своём собственном сердечке. Бао трет ладошки в лучших традициях голливудских злодеев и иже им. Старшеклассниц передергивает дважды. Боже, неужели они вырастили этого монстра? О ужас. - Ты должна соблазнить ботаника. И не просто ботаника. Мин Юнги. Эти слова так легко срываются с губ Пак. Она что, всю жизнь ждала этого момента? Дурочка ебанутенькая. У Сохен брутальный вид на максималках. Небрежно дёргает плечом. - Изи. Правда или действие? - смотрит на Бао. Девочка размышляет минуты две. Нервные пальцы теребят узелки на кофте. Обстановка накаляется. Нервишки Джинхо на пределе. Сохен самодовольно ухмыляется. - Действие? Где-то там, на небушке, на самом прекрасном и пушистом облаке, восседает Иисус, с попкорном и сочком, наблюдает за столь увлекательным зрелищем. Заслышав слова Пак, он мгновенно делает « рукалицо ». Глупенькая, словно воробушек! Ей-богу! - Чудно, - Хо улыбается так, как не улыбаются вменяемые и адекватные люди. Бао взволнованно сглатывает вязкую слюну. Чхве смотрит на Чжан. Чжан на Чхве. Искра... Буря... - Ты... Должна... Поцеловать... Физрука! - после каждого чёртова словечка, эти засранки выдерживали трагическую паузу. Это ведь так круто и эпично. Ага. Бао подавилась собственной слюной и надеялась, что Иисус сжалится над ней, и убьёт прямо сейчас. На крыше родимой школы. Но, увы и ах. - Намджуна?! - Пак мгновенно вспыхнула красным светофорчиком. - Но как... - закрыла глаза. - Он же... Физрук! - обессиленно выпалил этот ребёнок, понимая, что назад, в любом случае, пути нет. - Так же, как я буду соблазнять Юнгишу-у, - Сохен попыталась показать что-нибудь эгьешное, но это больше походило на припадок эпилепсии. Бао дали минута, чтобы проораться (мысленно). После лирического отступления, две пары глаз были направлены на Джинхо. - Действие, - не дожидаясь вопроса, пожала плечами Чхве. - Чисто, из женской солидарности. Бао и Сохен ухмыляются. На мгновение, это даже коробит Хо, но она мгновенно овладевает своими эмоциями. Щелкает затекшими пальцами, показывая, кто тут папочка. В общем, говоря кратко, пытается запугать своих оппонентов. Оппоненты ржут. Вот дуры. - Ты должна проучиться в школе для парней две недели. Короткий, железный приговор. Хлесткий, словно пощечина. Сохен стоит с невозмутимым еблетом. Бао опять смеется. Джин на минуточку выпала. - Каким образом ты себе это представляешь? - Ну, это уже не наши проблемы, - Бао дружески похлопала девушку по плечу и посмотрела на экран телефона. - Звонок через три минуты. Пошлите.