Танбуль ждал его наверху. Когда Пол протиснулся в небольшой люк, старик сказал:
— Добро пожаловать на борт, Пол, — и посторонился, пропуская его внутрь.
Но Пол разглядывал дом и не шевелился.
Танбуль стоял перед ним на небольшой платформе возле нактоуза[2], увенчанного огромным бронзовым компасом. Рядом высился настоящий корабельный штурвал, к которому была пришпилена записка, гласившая: «Руль временно отсоединен, Т».
Ниже еще она платформа тянулась по всей длине дома и заканчивалась у другой лестницы, которая вела вверх, на переднюю платформу, и вниз, в открытый люк. Внизу, среди старой мебели были беспорядочно навалены бочонки, мешки, ковры и сундуки. Там же стояли и три железные печи, на одной из которых шкворчала сковородка. На полу возле этой печи играла кошка, возясь со старой засохшей рыбиной.
— Так это корабль! — спрыгнув, воскликнул Пол и бросился рассматривать нактоуз. — Он, наверное, застрял здесь после какого-то потопа?
Танбуль грустно покачал головой.
— Нет, я выстроил его здесь. Сорок лет я изучал звезды и высчитывал время наступления великого потопа. Потом десять лет строил корабль высоко в горах.
— Чтобы спасти всех зверей? — спросил Пол, с интересом оглядываясь. Корабль, вообще-то, был маловат для каждой твари по паре.
— Чтобы спасти себя! — объявил Танбуль. — Но все это было ошибкой. Потопа так и не случилось!
— Почему? — спросил Пол. — Звезды обманули?
— Нет, не обманули! — взорвался Танбуль. — Звезды не лгут! Но они могут вводить в заблуждение. Ничто их так не развлекает, как хорошая шутка, особенно если она затяжная и сыграна с тем, кто того заслуживает.
— А чем вы заслужили? — спросил Пол, спускаясь на нижнюю платформу, которую он про себя назвал «главной палубой».
— Тем, что был умен и самонадеян, — вздохнул Танбуль, смахнув слезинку. — Теперь я стал мудрее и с самонадеянностью расстался. Кстати, зачем ты пришел сюда?
— Понимаете… — начал Пол, но Танбуль вскричал, перебив его:
— Капуста! Капуста горит! Бежим, юноша, надо спасать капусту. Расскажешь мне свою историю за ужином!
За ужином Пол рассказал Танбулю о своих печалях. Поначалу история не очень тронула старика, но вскоре он посерьезнел и стал задавать много вопросов, особенно о Джулии и пирамиде из горящих прутьев, которая перенесла Пола из его мира в мир Танбуля (как он выразился).
— Вот, — сказал Пол, рассказав все, что смог припомнить. — Вы мне поможете?
Танбуль вздохнул и потер густые седые брови старой морщинистой рукой.
— Мы поможем тебе, Пол, но, боюсь, здесь одного хорошего совета будет мало. Твоя история — лишь маленькая толика большой истории, в которой многие люди сыграли свою роль — хорошую ли, плохую, или вовсе бесполезную.
— В каком смысле? — спросил Пол. Ему казалось, что его собственные проблемы и так довольно сложны. И то, что они — лишь маленькая часть в большой мозаике, казалось и ужасным, и непостижимым.
— Отчасти это касается и тебя, — сказал Танбуль, отхлебнув чай из кружки, — потому что это связано с Тряпичной ведьмой. Это длинная и, к сожалению, правдивая история, к которой придется отыскать счастливый конец. И поскольку она еще непременно скажется на твоих неприятностях, я, пожалуй, расскажу ее тебе. Хотя такой рассказ стоит куда больше, чем посадка ста тридцати двух ростков капусты. Налей мне еще чаю, Пол, а я пока соберусь с мыслями.
Пол не стал бы называть этот напиток чаем — он был слаще и пах лимоном и малиной.
Наконец Танбуль наелся, потянулся и, откинувшись на спинку стула, без всякого вступления начал рассказ — немного истории, немного легенд, а по большей части, достоверный отчет о древнем зле.
— Несколько столетий назад наше королевство не было таким спокойным местом, как сейчас, — начал Танбуль. — На севере еще не было городов и замков. Жуткие твари властвовали к северу от реки Твин и регулярно совершали набеги на южные городки и деревни. Набеги тварей, вроде гварульхов, считались хоть и неприятной, но обыденной частью жизни. И, как это часто бывает, такое смирение только оттягивало неизбежный кризис. Набеги становились все более жестокими, и через несколько лет эти твари практически завоевали северные кантоны королевства. Правивший в те времена король был малым ленивым и предпочитал предаваться тихому созерцанию стрекоз на зеркальной поверхности озер. У него даже была механическая стрекоза, которая летала и садилась на поверхность маленького озерца из неподвижной ртути. Поэтому лорды кантонов пытались каждый в одиночку справиться с проблемой, но им не удалось остановить орды, хлынувшие с севера через Твин. В конце концов твари добрались до внутренних кантонов — до Саласа и Триска, и королю пришлось предпринять хоть что-то. К счастью, он сделал правильный шаг — отрекся от престола в пользу своего сына, и королем стал Мирран Девятый. Он оказался полной противоположностью старому созерцателю стрекоз: собрал армию и отбросил северных тварей за реку Твин, а потом и вовсе загнал их на дальний север. Война длилась семь лет. За это время ее характер изменился. Как ни печально, Мирран Девятый сам виноват в последовавших за ней разрушениях. Видишь ли, во время войны, магия не играла никакой роли. В те времена водилось много волшебников, чародеев, ведьм и просто любителей, но Король-Заплатник не позволял использовать магию в военных целях.