Потом пришла зима, и начались праздники. Первое Явление Вышнего. День Воссоединения отмечался только в Северной Провинции. Явления Вышнего праздновались по всей Империи. В эти дни работать не полагалось. Людям надлежало посещать торжественные службы в храмах и проводить время в кругу семьи. По случаю праздника на площадях и в городском саду проходили ярмарки и гуляния. Там звучала музыка, и можно было даже потанцевать. Это не запрещалось. Запрет касался лишь семгальских инструментов. Самодельные скрипки, которые в народе звались 'болотными'. Жалейки из лозы. Колёсные лиры с печальными, воющими голосами, похожими на плач. Маленькие волынки, которые изготовляли из козьих шкур и украшали цветами и лентами. Всё это было вне закона. Постепенно жителей провинции приучали к ромейским тростниковым флейтам, лютням и цитрам. Я так и не смогла к ним привыкнуть. Их музыка, не лишённая определённой красоты и гармонии, всегда казалась мне какой-то странной, чужой...
Сташек не был любителем уличных забав, и я потащила его на ярмарочную площадь чуть ли ни силком. Ну в самом деле, нельзя же всё время корпеть над книжками. Этак и заплесневеть недолго. Людей на площади было не так уж много, но меня это только обрадовало. Не люблю толкотни. На припорошенной снегом брусчатке стояли ларьки с остроконечными крышами и прилавками, украшенными еловыми ветками и фонариками с разноцветными стёклами. Рядом жарились на углях мясо и каштаны, виночерпий в кожаном фартуке размешивал в чане подогретое красное вино. Посреди площади уличный музыкант играл на лютне, возле него полукругом стояли люди, несколько пар танцевали.
Я видел волка, лису и зайца,
Они плясали вокруг пня...
Сначала мы со Сташеком купили по горсти горячих каштанов, густо пересыпанных крупной сероватой солью, потом я поволокла его к ларьку с товарами для дам. Я долго разглядывала прилавок, и наконец купила кусок мыла с лавандой и коробочку ароматического воска. Большего я позволить себе не могла, так как денег у меня было в обрез. Конечно, Сташек предложил расплатиться за меня, но я наотрез отказалась. Он и так еле-еле сводит концы с концами (бедный школяр), не хватало ещё, чтобы я выклянчивала у него "на булавки". Потом мне захотелось подойти к лютнисту и возможно, даже потанцевать. Почему бы и нет? Мелодия была живенькая.
Вокруг пня в дубраве тёмной
Плясали заяц, лиса и волк...
- Стах! - услышала я у себя за спиной.
Я обернулась. Ян. Он был в гражданской одежде - стёганая куртка нараспашку, суконные штаны и зимние ботинки, довольно-таки поношенные. Наверное, в казармах дали увольнительную по случаю праздника. Без униформы он выглядел, как обычный молодчик из предместья. И судя по всему, он был уже хорошо поддатый.
- Вот, чёрт... - сказала я и отвернулась.
- Стах, я тебе говорил не лезть к сестре? Говорил, нет? - орал Ян. Язык у него слегка заплетался.
- Ян, угомонись, - тихо сказал Сташек.
- Лита, идём домой!
Ян схватил меня за руку и резко развернул лицом к себе. Я отчетливо ощутила карамельный запах "палёнки" - пойла из спирта, слегка разбавленного водой и сваренного с корицей, имбирем и жжёным сахаром. Излюбленный напиток стражников. Кислой червивкой они брезгуют, червивку хлещут только пропойцы.
- Чёрт, да ты в стельку. Видела б тебя мать. Она бы со стыда сгорела, - сказала я, пытаясь его оттолкнуть. Мне и впрямь было стыдно. Я готова была сквозь землю провалиться. На нас уже начинали оглядываться.
- Лита, тебя повесят из-за него! Ты хоть знаешь, кто он такой? Кто он? Знаешь? - выкрикивал Ян, волоча меня с площади.
Пытаясь отбиться, я в конце концов поскользнулась на мокрой брусчатке и упала, сильно расшибив колено. Потом Сташек говорил, что ему показалось, будто Ян меня толкнул. Он шагнул к Яну и взял его за ворот.
- Слушай... дрянь малая. Стражник чёртов. Такой смелый без униформы? - проговорил Сташек. Он и ругаться-то толком не умел. Ян глядел на него снизу вверх. Сташек был выше его на голову и старше на четыре года.
- Чего, крамольник? Хочешь по-мужски? Ну, давай по-мужски. Или ты мужедева? - говорил Ян, ухмыляясь.
- Очумели вы оба, что ли? Уймитесь! - крикнула я с отчаянием. Но меня уже не слышали. Вцепившись друг другу в одежды, они исчезли за рядами ларьков.
- Проклятье...
Я поднялась на ноги, отряхнула от снега юбку и, не обращая внимания на острую боль в ушибленной коленке, тоже кинулась за ларьки. Пока я добежала, всё уже закончилось. Ян сидел на брусчатке, прислонившись к ларьку, и прижимал к лицу комок снега. Из носа у него ручьем лилась кровь. Рядом стоял Сташек, костяшки пальцев на его правой руке были ободраны. Честно говоря, первым моим чувством было удивление. Не ожидала такого от Сташека...
- Лита, извини... - проговорил он, взглянув на меня.
Я покачала головой.
- Ничего, Сташек. Спектакль окончен. Спасибо за участие.
Я склонилась над братом.
- Ян, давай помогу, - сказала я.
Тот отмахнулся.
- Отстань. Я сам.
Он поднялся, придерживаясь за стенку ларька. Я видела, что он едва стоит на ногах. Наверное, если б он был трезв, Сташек бы с ним не справился. Боковым зрением я разглядела патруль из трёх стражников. Они направлялись прямиком к нам. Только этого ещё не хватало...
- Пошли домой, Ян. Ну, скорее...
Я взяла брата под руку, и мы двинулись прочь. Сташек молча провожал нас взглядом, а я думала лишь о том, что у него теперь могут быть серьёзные неприятности, потому что он побил стражника.
Когда мы с Яном брели через площадь, я мельком взглянула на музыканта с лютней. Первое, на что я обратила внимание, было бельмо на его правом глазу. Потом я оглядела его с головы до ног. Лютнист был одет по традиции ромейцев - длинный чёрный кафтан с золотой вышивкой и сапожки с загнутыми носами. И волосы у него были чёрные, как крыло ворона. Но он был явно не ромейцем. У них бронзоватый оттенок кожи и глаза чёрные, как осколки базальта. Лицо лютниста было очень бледное, а его единственный глаз было странного цвета - золотисто-зелёный. А ещё мне показалось, будто зрачок у него вытянутый, как у кошки или змеи. "Лихо одноглазое", - мелькнуло у меня. Лютнист ухмыльнулся и кивнул, словно услышав мои мысли. Я поспешно отвела глаза, потому что мне не нравился его взгляд. Мне так и не удалось потанцевать в этот день.
Беренис - Холоднее, чем смерть
- Нет, ты не можешь. Не можешь!..
Она сидит на кровати среди скомканных одеял - расхристанная, с неубранными волосами. Её белокурые локоны, блестящие от ароматического воска, лежат в соблазнительной ложбинке меж лопатками. Лямка полупрозрачной сорочки сползла ей на плечо, обнажив небольшие упругие груди. В опочивальне пахнет сандалом и розовым маслом. Тяжёлые бархатные шторы плотно задёрнуты. Под потолком шипят газовые светильники с абажурами из матового стекла.
- Сет! Ты не можешь так поступить со мной, Сет, - повторяет она.
Сет не отвечает. Отвернувшись к зеркалу, он сосредоточенно застегивает рубашку. Здешние не привыкли видеть его в гражданской одежде. На людях он появляется в чёрном кителе с серебряными нашивками и фуражке со знаком Оперённого Солнца. Эмблема Тайной Канцелярии. Сет Багха- Доместик Феми, начальник провинциальной службы безопасности. Второй человек после Наместника. Формально второй. На деле местные боятся его даже больше, чем Мику Венда. Тот хотя бы свой. Семгалец. Сет - уроженец Царьгорода. Гражданин первой категории чистейшей ромейской крови. И этого грозного ромейца она, Беренис Венд, надёжно держит в своих нежных женских руках. По крайней мере, держала до сегодняшнего дня.
- В чём дело, Сет? Ты больше не любишь меня? У тебя появился...кто-то ещё? - голос её дрожит, в уголках глаз блестят слезинки.
Сет приглаживает волосы и водружает на нос очки с затемнёнными стеклами.
- По-моему, я доходчиво объяснил тебе, Беренис, - говорит Сет, глядя на её отражение в зеркале. - Кто-то копает под меня. Добивается моей отставки. Очевидно, кто-то из моего окружения. Либо это это человек Наместника. Иначе как был он узнал о нашей связи?