Бумага для писем. Звездочка. Отпечаток большого пальца.
Адрес и подпись.
Он позвонил Элин. Она тут же сняла трубку.
– Ты в Стокгольме? Опять?
– По работе, – пояснил он. – Ведем следствие с привязкой к Ярвафелт. Ты сегодня дома во второй половине дня?
– У меня сегодня выходной, я только что сходила на пробежку…
Она и вправду немного запыхалась.
– Увидимся? – спросил он. – Хотел поговорить с тобой кое о чем.
– Что такое? Ты заболел? У тебя рак?
Викинг глубоко вздохнул.
– Я не прорицательница, – сказала она. – Биопсия – результаты пришли, не так ли?
Он выдохнул.
– Карцинома эпительной ткани, – произнес он.
– Самая распространенная форма, – констатировала она. – Они обнаружили метастаз?
– Кажется, да.
– Их может быть несколько.
Он закрыл глаза.
– Лечение очень тяжело переносится, – сказала Элин. – Приходи ко мне, поговорим об этом.
Он достал зубную щетку и тюбик с зубной пастой, поставил их в ванной, положил в ящик комода носки, футболку и пару трусов.
Потом пошел в сторону Сёдера.
Элин приняла его на расстоянии.
– Хочешь чаю?
– Можно чего-нибудь покрепче, если есть.
– Красное?
– Пойдет.
Он тяжело опустился на ее темно-синий бархатный диван. Балконная дверь стояла нараспашку – возможно, дочь никогда ее не закрывает. Снаружи пела птица. Элин поставила перед ним бокал, огромный, как целый графин.
Присела на край кресла напротив. Волосы у нее все еще были влажные после тренировки и душа.
– Бабушка и Маркус в курсе, что ты болен?
Он отпил вина, покачал головой.
– Ты должен им рассказать.
– Я собираюсь, просто пока не знаю, насколько это серьезно.
– Какие исследования тебе сделали?
– Только биопсию.
– Так что ты даже не знаешь, перекинулся ли он на другую сторону?
– Я ничего не знаю – кроме того, что он у меня, возможно, уже несколько лет.
Он снова отпил глоток.
– В самом худшем случае, – проговорил он, – что меня ждет?
– Не надо сразу рисовать себе катастрофу, – ответила она. – У многих распространенность небольшая и…
– В самом худшем случае? – повторил он.
– В худшем?
– Самый неприятный сценарий.
Она глубоко вздохнула.
– Ты уверен, что хочешь это знать?
Он кивнул.
– Если тебе назначат максимальные дозы облучения и химиотерапии, – сказала она, – то это самое тяжелое лечение, которое мы делали в «Радиумхеммет».
Она замолчала.
– И когда требовалось такое лечение? – спросил Викинг.
Она заколебалась, но потом подалась вперед.
– Если мы, например, не находили материнскую опухоль. Если было несколько метастазов с перекрестьем с одной стороны на другую. Тогда мы применяли шесть доз облучения в неделю в течение шести недель и химиотерапию как дополнение для максимального эффекта.
– Хорошо. Что это значит?
– Горло выжигается полностью. Кожа полностью отпадает. Пациент не может есть в течение нескольких месяцев.
Викинг не находил слов, все это просто невозможно. Как такое пережить? Может, лучше умереть?
– Питательные вещества подаются через капельницу, – продолжала Элин, – или через зонд в носу, или через шланг, проведенный прямо в желудок. Или через пластиковую вену, введенную через руку прямо к сердцу. Важно, чтобы пациент каждый день тренировался глотать. Если утратить глотательный рефлекс, его потом очень сложно восстановить.
Он закашлялся, отпил большой глоток вина. Закрыв глаза, он почувствовал, как напиток коснулся вкусовых луковиц, пытался испытать радость по поводу того, что может пить. Это давалось непросто.
– Звучит невесело, – проговорил Викинг, ставя бокал на стол.
Элин кивнула.
– Боль ужасная. Пацент обычно совершенно измотан.
– Но ведь есть обезболивающие?
– Если в твоем случае будет актуален такой сценарий, тебе предложат фентанил – это самый коварный опиат из всех, которые существуют. Не соглашайся. Тебе будут говорить, что ты должен, чтобы помешать болевому шоку. Не ведись. Болевой шок изобрели в отделе маркетинга в Purdue Pharma, чтобы продавать больше опиоидов. Они скажут, что зависимость не разовьется, потому что ты принимаешь препарат не ради удовольствия. Это болтовня. Ты попадешь в ловушку зависимости, а борьба с ней еще тяжелее, чем лечение.
Она замолчала и посмотрела на него твердым взглядом.
– Вау, – проговорил он.
– Ты хотел знать, – сказала она.
– И придется сидеть на больничном целый год?
– Это стандартный вариант, если не будет осложнений.
Он допил вино из бокала.