Зазвонил телефон. Эрленд снял трубку, послушал немного, кивнул, сказал «спасибо» и повесил трубку на место. Ну, я же говорил!
— У судэкспертов новости, — сообщил он, глядя на Элинборг и Сигурда Оли. — Они доказали, что фотография могилы Ауд снята фотоаппаратом Гретара. Ребята вставили в аппарат пленку и сделали несколько снимков — царапины и пятна совпадают. Так что теперь мы знаем — с высокой вероятностью фотографию сделал сам Гретар. Может, конечно, его аппаратом воспользовался кто-то другой, но это куда менее логичный вариант.
— И что это нам дает? — спросил Сигурд Оли и нервно посмотрел на часы. Сегодня вечером он пригласил Бергтору в ресторан — заглаживать свою бестактность.
— Ну как что, — ответил Эрленд. — Для начала ясно — Гретар знал, что Ауд дочь Хольберга. А этот факт мало кому был известен. Далее, ясно, что Гретар почему-то решил дать себе труд, во-первых, найти могилу, во-вторых, сделать фотографию. Его Хольберг попросил или он решил сам, ему назло? Может быть, исчезновение Гретара связано с этой фотографией? Если да, то как именно? Чего Гретар хотел достичь с помощью снимка? Почему его спрятали в письменном столе у Хольберга? Вообще, что это за странная идея — фотографировать детские могилы?
Элинборг и Сигурд Оли смотрели на Эрленда. Голос босса постепенно превратился в шепот, они поняли, что он уже говорит не с ними, а сам с собой, словно их и нет вовсе. Зачем-то стал массировать себе грудь, явно не замечая, что делают его руки. Коллеги переглянулись, но спросить босса не решились.
— Нет, правда, что это за странная идея, фотографировать детские могилы? — повторил Эрленд.
Тем же вечером Эрленд отыскал человека, который послал вчерашних гостей к Еве Линд. Помогли коллеги из отдела по борьбе с наркотиками, на этого персонажа у них было собрано толстое досье. Согласно ему, тот частенько заходил в пивную «Наполеон» в центре города. Эрленд направился прямо туда. Персонажа звали Эдди, на вид лет сорок, круглолицый, лысый, почти все зубы выпали, те, что остались, желтее серы.
— Ты небось думал, что к Еве будет особое отношение, раз она дочь легавого? — сказал Эдди вместо «здравствуйте», едва Эрленд сел к нему за стол.
Похоже, знает, кто я такой, хотя видимся мы в первый раз. Похоже, ждал меня.
— Ты знаешь, где она? — спросил Эрленд и огляделся. В темном зале сидят несколько человек, строят из себя крутых, лица мрачные, но жизнь у них незавидная, сразу понятно. Место выбрали что надо — под какой же еще вывеской таким собираться!
— Ты пойми, я ей друг, — сказал Эдди. — Я ей даю то, что она хочет. Иногда она мне платит, иногда не торопится. Кстати, парень без колена передает привет.
— Он тебя сдал с потрохами.
— Ну где мне сыскать приличных и честных людей, сам подумай. — Эдди обвел рукой зал.
— Сколько?
— Ты про Еву? С нее двести тысяч. И ладно бы она была должна только мне одному.
— Предлагаю договориться полюбовно.
— Валяй.
Эрленд выложил на стол двадцать тысяч крон, снятые по дороге в банкомате. Эдди взял деньги, аккуратно пересчитал и убрал в карман.
— Через неделю-другую подкину еще.
— Звучит неплохо.
Эдди оценивающе посмотрел на Эрленда:
— А я думал, ты меня будешь воспитывать.
— С какой это радости? — хмуро бросил Эрленд.
— Я скажу тебе, где она, — сказал Эдди, — но только не думай, что можешь ее спасти.
Эдди не подвел — Эрленд сразу нашел нужный дом. В таких притонах ему уже случалось бывать, причем по тому же поводу. Ева Линд лежала на матраце, в комнате вместе с ней еще много людей, какие-то ее ровесники, какие-то много старше. Дверь в дом открыта, единственное препятствие, встретившееся Эрленду, — юноша лет двадцати, преградил ему путь и стал махать руками. Эрленд впечатал его в стену и вышвырнул вон на улицу.
В комнате с потолка свисала единственная лампа без абажура. Эрленд наклонился к Еве и попытался ее разбудить. Дышит ровно, нормально, пульс немного выше среднего. Эрленд тряхнул ее, потрепал по щекам, она открыла глаза.
— О, вот и дедушка, — сказала Ева, снова опуская веки.
Он взял ее на руки и вынес из комнаты, аккуратно переступая через неподвижные тела на полу. Непонятно, спят или не спят. Ева вдруг снова открыла глаза.
— Она тут, — прошептала дочь, но Эрленд не понял, о чем та говорит, и зашагал побыстрее к машине. Чем скорее они отсюда уберутся, тем лучше.
Поставил Еву на ноги, чтобы открыть дверь машины. Дочь оперлась на него.
— Ты ее нашел? — спросила она.
— Кого? О чем ты?
Посадил ее на переднее сиденье, застегнул ремень безопасности, уселся сам и завел машину.