— Меня начали терзать смутные сомнения. Лечащие врачи дочки говорили, что ее болезнь — наследственная. Сначала я решил, что меня попросту усыновили, и, ей-богу, было бы лучше, если бы это так и было. Если бы я был усыновлен. Но потом я начал подозревать маму. Уговорил ее под ложным предлогом сделать анализ крови. И папу тоже. И ничего не нашел, ни у нее, ни у него. У них в ДНК нужного сегмента не было. А у меня был.
— А симптомы?
— У меня почти нет, — сказал Эйнар, — если не считать, что я практически глух на левое ухо. Там как раз опухоль, рядом со слуховым нервом. Доброкачественная. И еще пятна на коже.
— «Кофе с молоком»?
— Вижу, вы хорошо все раскопали. Конечно, я мог получить соответствующий сегмент случайно, в результате мутации. Но другие объяснения показались мне более вероятными. В конце концов я залез в базу и вытащил оттуда имена нескольких человек, носителей болезни, с которыми у матери могла быть связь. Среди них был и Хольберг. Когда я выложил ей свои подозрения, она сразу же все мне рассказала. Как никому ни слова не говорила все эти годы про изнасилование, чтобы мне не пришлось страдать из-за происхождения. И правда, все было ровно наоборот, ведь я младший сын, — добавил он, — самый сладкий и любимый.
— Я знаю, — сказал Эрленд.
— Боже, что это было за утро! — закричал Эйнар в черноту неба. — Какие слова! Подумайте, каково это — узнать, что я не сын своего отца, что мой настоящий отец изнасиловал мою мать. Что я — сын насильника, что он одарил меня своими мерзкими генами, которые не тронули меня, но убили мою дочь. Что у меня есть единокровная сестра, погибшая от той же болезни. Я до сих пор не осознал, что все это значит. До сих пор не понял. Когда мама рассказала мне про Хольберга, во мне вскипела ярость, я едва не взорвался на месте. Потерял контроль над собой. Какой мерзкий человек!
— И вы принялись ему звонить.
— Я хотел услышать его голос. Ведь это всегда так, незаконнорожденные всегда мечтают о встрече с отцами, разве нет? — сказал Эйнар и улыбнулся такой странной улыбочкой. — Мечтают взглянуть хоть одним глазком.
44
Дождь делался все тише и теперь уже почти перестал. От фонаря на землю падал желтый отсвет, в его лучах поблескивали ручейки дождевой воды меж могил. Мужчины стояли неподвижно, лицом к лицу, разделенные белым гробом, и смотрели друг другу в глаза.
— Он, наверное, был ошеломлен, когда увидел вас, — прервал молчание Эрленд.
Он знал, что полиция уже едет сюда, и хотел извлечь максимум из тех минут, что остались у него наедине с Эйнаром до ее появления. Еще он знал, что Эйнар, скорее всего, вооружен. Дробовика нигде не видно, но гарантии, что Эйнар не прихватил его с собой, нет, тем более правую руку он держит под курткой.
— Вы бы видели его лицо, — сказал Эйнар. — Он побледнел от ужаса, словно увидел призрака, призрака из прошлого, и узнал в нем самого себя.
Хольберг стоял в дверях, смотрел на незваного гостя. Этого человека он никогда не видел, но лицо тем не менее узнал сразу же.
— Привет, папуля, — сказал Эйнар.
В голосе ядовитый сарказм, он даже не пытался скрыть, что разъярен.
— Кто ты такой? — в ужасе выдохнул Хольберг.
— Я твой сын, — представился Эйнар.
— Что это еще за черт… это ты, что ли, мне названиваешь? Оставь меня в покое. Я понятия не имею, кто ты такой. Ты, наверное, не в себе.
На вид они очень похожи, даже одного роста, но Эйнара удивило, каким старым и дряхлым выглядел Хольберг. Каждое его слово сопровождал мокрый присвист, гортанный, какой бывает у заядлых курильщиков. Лицо вытянутое, черты резкие, под глазами темные мешки. Грязные седые волосы словно прилипли к черепу. Кожа иссохшая, пальцы желтые, немного сутулится, глаза бесцветные и тусклые.
Хольберг попытался закрыть дверь, но Эйнар оказался сильнее и затолкнул хозяина в квартиру. Запах немедленно ударил ему в ноздри. Пахнет, как в лошадином стойле, только куда хуже.
— Что ты тут у себя держишь? — спросил Эйнар.
— Убирайся вон сию же минуту!
Хольберг хотел кричать, но годы курения взяли свое, и получился писк. Не спуская с Эйнара глаз, он стал отступать спиной в гостиную.
— С какой это стати мне убираться, — сказал Эйнар, окидывая взглядом гостиную, книжный шкаф, компьютер на столе в углу. — Я имею полное право находиться здесь, ведь я твой сын. У нас с тобой сцена из Библии, возвращение блудного сына! Кстати, папулик, я давно хотел тебя спросить — ты только маму одну изнасиловал или были другие?