На дороге показалась женщина. Она направлялась в село. Дед Талаш передал Нупрею винтовку и волчью шкуру и не спеша вышел на дорогу. Молодая женщина глядела на деда серыми грустными глазами из-под тонких черных бровей. На ее голове красовалась белая косынка с вышитыми краями. Подойдя, она приветливо поздоровалась с дедом. Ответив на приветствие, дед спросил:
— Скажи, сердечная, ты из этого села?.
— Ага, — коротко ответила молодица.
— Хочу я спросить тебя, милая: не здесь ли живет Марка Балук?
Женщина смутилась, в глазах ее мелькнул страх, тонкие брови дрогнули. Она подозрительно взглянула на деда.
— А вы его откуда знаете?
— Человек, который был с ним вместе арестован, просил узнать о нем.
Женщина еще больше встревожилась. Дед Талаш внимательно следил за каждой переменой в выражении ее лица.
— Был он здесь, а теперь нет.
— Ты его жена?
Женщина пришла в еще большее замешательство.
— А вы кто будете?
— Да такой же, можно сказать, как твой Марка.
— А вы откуда знаете, что он мой? Может, и не мой?
— По глазам вижу.
Женщина уклончиво сказала:
— А что вам, старому, до моих глаз?
Дед Талаш улыбнулся.
— Мне твои глаза не нужны, сердечная, мне правда от тебя нужна.
— Нет теперь правды, — сурово проговорила женщина.
— Как нет? Можешь, например, сказать правду: стоят у вас в селе легионеры?
— А где их теперь нет? — с возмущением сказала женщина. — Повсюду их нагнали.
— Много их здесь?
— В каждой хате по два, а то и по три… А у меня уже и хаты нет… Все забрали. Скот из хлева увели…
Разговорилась молодица. Призналась, что по совету людей ходила к уездному комиссару пану Крулевскому искать правду. Много всего узнал дед Талаш из разговора с ней. Доведался, что в местечке, где была резиденция пана Крулевского, легионеров еще больше, чем в Цернищах, и у них там машины такие стоят, что ездят и стреляют.
Нельзя сказать, чтобы эти известия обрадовали деда Талаша. Он знал, что освобождение Панаса потребует много времени, что это дело не такое простое, особенно после разоружения конвоя и захвата легионеров в Виркутье. Сильно обеспокоили деда и стреляющие машины. Но он не пал духом. Надо проверить слова молодицы и как следует разведать положение в местечке, а также посоветоваться с Букреем. Была еще надежда на Мартына Рыля и на его людей, которых он обещал привести. Словом, терять надежду не приходится.
Молодице он сказал на прощание:
— Как увидишь своего Марку, так скажи ему, пусть не шатается один, а идет к нам, да людей с собой приведет.
Дед Талаш сказал ей также, как найти Мартына Рыля.
Ему очень хотелось залучить к себе такого храброго человека, как Марка Балук.
Вернувшись к Нупрею, дед Талаш изложил ему свои соображения. Нупрей был с ним вполне согласен. Верить можно только своим собственным глазам. Они снова углубились в лес и стали пробираться к местечку. С тех пор как туда увели Панаса, это местечко особенно влекло к себе деда, хотя одновременно и пугало его.
Одна как будто незначительная вещь привлекла их внимание. Они увидели в лесу следы человеческих ног. Промежутки между следами свидетельствовали о том, что человек, оставивший эти следы на снегу, быстро бежал. Особенно заставили их задуматься красные пятна, местами проступавшие на следах. Не было сомнения в том, что это была кровь. Деда Талаша и его спутника это очень взволновало. Чтобы успокоить деда, Нупрей высказал догадку, что охотник здесь гнался за подстреленной дичью.
— А где же след этой дичи? — спросил дед Талаш. — Нет, дружок, дело здесь хуже: это кровь убегавшего. Давай пойдем по следу.
Хотя они удалялись от местечка, идя по следу, но беспокойство их не покидало. Деда Талаша охватила неясная тревога. Так они шли с полчаса. Следы показывали, что бежавший менял темп своего движения, — промежутки стали неравномерными. Видно, человек выбивался из сил, не мог больше бежать, шел замедленным шагом, чтобы немного передохнуть. Наконец следы привели их к густой ели, под которой почти не было снега.
Дед Талаш и Нупрей осмотрели место, где отдыхал неизвестный. Видно, он разгребал снег. Около выступавшего елового корня была ямка — человек лежа опирался на локоть. На том месте, где были его ноги, тоже осталось кровавое пятно. Это свидетельствовало о том, что неизвестный ранен в ноги. Следы были совсем свежие.
Они двинулись дальше по следу. Правая нога неизвестного ступала твердо, след же от левой ноги был мельче — раненый сильно хромал. Видно, ему все труднее становилось идти — следы вскоре свернули в гущу молодого ельника. Туда же направились — дед Талаш и Нупрей, продираясь сквозь густые сплетения лапчатых ветвей.