— Мы увидим, — она на мгновение задумалась. — Мы увидим шар.
— Молодец, Тиа! Садись, девять. Завтра ты расскажешь нам сказку.
Тиа просияла и даже — на секунду — зажмурилась от удовольствия. Залезла в свой стол, фиолетовая от удовольствия. Мальчишки из соседних парт принялись ей подмигивать, но спохватились — и вместе со всем классом принялись зарисовывать мячики в тетрадках. Рисовали — а потом пытались разрезать их стирательной резинкой. Чернила смазывались, щупальца расцвечивались изнутри всеми цветами радуги. Такими чумазыми и будут ходить весь день, только дома отмоются.
— Режки, нарисуй в доске шар.
Мальчик принялся старательно водить мелом внутри доски. Закрашенное пространство зияло пустотами, но шар получился сносным.
— Молодец, Режки. А если я оставлю от этого шара лишь маленькую дольку? — Муклиний принялся стирать тряпкой лишнее. Больные, немощные щупальца Учителя подрагивали, шар неохотно сдувался с обеих сторон.
На этот раз щупальце вытянул Суми — тоже вмизар. Гляди-ка, какие они сегодня прилежные! Кивком внутрь Учитель разрешил ему ответить.
— Получится круг.
— Молодец, Суми! — При этих словах кожа мальчишки позеленела изнутри и пошла блинчиками. Удивительно, какие разные бывают дети… Тиа скромница — а Суми тщеславен до безобразия. — Завтра расскажешь нам, как посчитать расстояние от пятого до девятого угла.
Дети заволновались. Всем хотелось отличиться и тоже заслужить награду. Уже не такая фиолетовая, Тиа протянула щупальце вправо.
— Да, Тиа?
— Прости, Муклиний, но мне не видно.
— Ах, да, конечно! — Учитель развернул доску, чтобы и она рассмотрела рисунок.
Объяснять детям, что такое окружность, было намного тяжелее. И рисовать её — тоже. Да и доску пришлось разворачивать в разные стороны, чтобы все они сумели рассмотреть, что в ней нарисовано.
— Решено! Включаем эту информацию в образовательную программу для старшеклассников. — Министр гашким щупальцем вытряхнул соринку из верхнего глаза, моргнул и снова уставился на директора государственной обсерватории. — Знание — великая сила! Кому, как не грядущим поколениям, осознавать, в каком удивительном мире нам посчастливилось жить?
— Ты правда так думаешь? А если они не примут это знание? А если они будут его отрицать?
— Я полагаю, вполне возможно преподнести им этот материал в форме, которую они смогут воспринять. Над исправлением образовательной программы будут работать лучшие специалисты министерства. Заверяю тебя, министерство с этим справится. И не возражай — решение принято на самом высоком уровне.
— Но… не знаю, не знаю. У нас, в Космологической лаборатории, три сотрудника из пяти свихнулись от таких знаний. Нет, не совсем, конечно! — Директор вытер изо лба пот. — То есть, они вполне адекватны, и их скоро вылечат. Слишком живое воображение, нервы, стресс от открытия… Всё вместе. Вот ты можешь себе представить?.. Трое учёных!
Министр задумался. Психическое здоровье детей — это, конечно, важно. Очень. Но отказаться от тысячелетнего принципа образования — не умалчивать от ребятишек никаких знаний — было просто немыслимо. Нет, об этом не могло быть и речи!..
— Мы все — занятые люди. Мне некогда заниматься наукой, моя задача — и задача вверенного мне министерства — дети. Образование. Воображать невообразимое — это удел специалистов. Твоих специалистов, если не ошибаюсь. Мы же должны разработать такую программу, которая донесёт до детей наработанные вами знания.
— Ладно, не буду спорить. Может, ваши специалисты и правда смогут с этим справиться. Просто… подумайте о подростках ещё раз.
Директор обсерватории спустился из двери. Министр кусочком уха услышал из приёмной звук поцелуя — и резкий шлепок. Хлопнула входная дверь — и, спустя секунду, в кабинет поднялась слегка фиолетовая секретарша, с бумагами на подпись.
За эти годы Муклиний заметно сдал. Щупальца волочились в дороге, второй и третий глаз слезились и подслеповато щурились. Но мозг работал так же чётко, как и раньше. И ученики любили его по-прежнему. Всё было как всегда.
Кроме одного. Теперь он хотел отключить своё воображение.
— Радиус нашей планеты, от центра до поверхности, составляет шесть тысяч триста килошагов. Объём внешнего пространства, того, где мы живём, составляет около шести триллионов кубических килошагов, — бубнил над доской Суми, будущий бюрократ. — Когда-то Земею считали дустой лепёшкой, но шаросветное путешествие Плицира в пятьдесят шестом веке доказало, что…