- Ты не должна быть на ее стороне – тихо прошептал Норлан, обнимая Кайоссу за плечи сзади. – Она погубит тебя, пойми!
Конечно же он был прав, но как она могла пойти против той, что была в ее сердце, которую она любила... И любит. Любит ли? Или это остаточное чувство долга?
Она повернулась к Норлану лицом, и наткнулась на эти аквамариновые зоркие глаза. Не прошло и мгновения, как он прикоснулся своими губами к ее.
В комнате переговоров замка, Гуйтана размышляла о том, с какого фланга надо ударить в первую очередь. Вертя в руке кинжал, подаренный отцом, она говорит:
- Мы должны быть уверены, что брагинцы помогут нам с севера, если нет, придется всех их убить, ибо они вхожи в наши планы, а значит знают больше, чем надо, и... – она запнулась на миг, подойдя к окну ведущему в сад, и увидев как Норлан обнимаяет и целует Морану, и она вполне себе принимает его бесчестное действие.
Все молча слушали тишину, не решаясь поторопить кнессинку продолжать.
- Мы должны любой ценой уничтожить этих предателей иллинов! – быстро закончила она фразу, повернулась и метнула кинжал в поставленный на папа стол, около входа, а в глазах ее сверкнула зловещая ревностная ненависть.
Никто не посмел ей возразить.
2.
Этот поцелуй почему-то не вызвал в душе у Кайоссы никаких эмоций. Она просто знала и чувствовала, что Норлан испытывает к ней нечто такое, что можно даже назвать чувством любви, только вот ответить на это она не могла, ибо не испытывала тоже самое, да и вообще ничего такого. Только дружескую привязанность. Поэтому, как только эмоциональный эпизод прошел, она отстранилась и спокойно посмотрела в глаза другу.
- Этого больше не должно повторится – немного позже произнесла она.
Норлан попытался, вновь обнять ее за талию, что бы насладится хотя бы ее присутствием в его объятиях, но нет, Кайосса была неприступна.
- Но почему? – не выдержал Норлан.
Морана ждала этого вопроса, и знала на него ответ.
- Потому-что ты мне друг, им и останешься.
Махинский вечер был темным. В небольшое аркадное окошко просматривалось осеннее небо.
Анэка лежа смотрела на него и молчала. Циана рядом тоже не спала, хотя глаза ее и были закрыты.
Почему-то больше всего в такой вечер думалось о доме, как там мама, поняла ли она то, что ее дочери вновь приходится уходить. Мамы всегда все понимают без слов, и часто просто молчат о своих желаниях. Ленара была именно такой, и Анэка всегда знала, что ее мать любит ее, но не осуждает ее пути. А может она даже догадывалась об остальном.
- Анго...
Голос Цианы прорезал звенящую тишину.
Иллинка повернула голову, и наткнулась на изучающий ее взгляд.
- Ты знаешь Наиру?
- Нет.
Циана приподнялась на локте.
- Как же ты собираешься ее отыскать?
- По описанию Софиты, и... У нее рисунок на теле, в виде крылатого змея-посланца. Такого рисунка нет ни у кого.
Лекарь шумно вздохнула.
Какое-то время они молчали. Позже Циана все-таки спросила:
- Почему ты одна?
Анэка прикрыла глаза, вспоминая прощание с Мораной. От этих воспоминаний защимило сердце, и она сказала тихо:
- Так получилось.
Гуйтана сидела за широким столом в своих покоях, когда Морана вошла.
- Не хочешь мне рассказать, что тут происходит? – спокойно сказала вепска, не снимая меча и доспехов.
Кнессинка даже не повернулась к ней, продолжая сидеть спиной.
Морана сдела несколько шагов и увидела, что Гуйтана пишет что-то на пергаменте. Но только она приблизилась еще на дюйм, девушка резко дернулась и выхватывая кинжал направила его на Кайоссу, да так, что рыжеволосая воительница не ожидала такого поворота.
- Стой, где стоишь! – гневно обратилась она к Кайоссе.
Морана удивленно замерла на месте, даже не успев положить руку на меч.
- Сперва я услышу твои объяснения! – властно сказала она, и глаза ее сверкнули недобрым огоньком.
Моране впервые тогда показалось, что перед ней совсем не Гуйтана, а кто-то другой. Её возлюбленная никогда бы, даже в самом горячем споре и гневе, не направила бы на нее оружие. А в глазах этой девушки такая злоба, что можно было бы пол мира поглотить.
- Что ты хочешь услышать? – так же спокойно говорила вепска.
- Правду!
Воительница легко развела руками.
- Какую же?
- Я хочу услышать почему кто-то смеет тебя целовать, а ты ему поддаешься настолько, что это так долго длится?!
Морана усмехнулась про себя, но внешне она оставалась как всегда спокойна и непоколебима.
- Это длилось всего пара мгновений, и...больше не повторится.
Гуйтана опустила кинжал, но сжимала его с такой силой, что казалось еще миг и ее руки вживутся в рукоятку.
- Я говорю тебе правду – повторила Кайосса, ловя себя на мысли, что она оправдывается.
Кнессинка молчала какое-то время, потом произнесла:
- В эту ночь ты не будешь спать в покоях рядом со мной. Я больше не хочу сегодня слышать от тебя слов. Отступи назад, если согласна.
Морана тот час сделала шаг назад, таким образом принимая решение своей возлюбленной. И больше не проронила ни слова.
Конечно, будучи хорошим лекарем, Циана кое-что смыслила в чужих душах и ей показалось, что Анэку и Морану связывало больше, чем просто дружба. Какое-то время она размышляла задавать еще вопросы, или лучше не стоит. Где-то любопытство пересилило.
- Кем ты считаешь Морану?
Анэка вздохнула, отвернувшись к оконцу.
- Она мне как сестра.
- И только?
Анэка не поворачиваясь кивнула.
Иллинка услышала, как повернулась к стене лекарь, а потом она сказала:
- Вепсы очень верный народ. Добрых снов тебе.
Ночь была лунной. Морана стояла в саду, прислонившись к высокой сосне, уходящей вершиной к звездам.
Она искала ответы в себе, хотя знала, что они находятся на поверхности.
Но отчего-то не верилось, что Гуйтана способна была на то, что о ней говорили все, кто жил в замке. Откуда такие перемены, с чего? Это ли ее Гуйтана, которая всегда хотела помогать нуждающимся без меча и щита. А теперь ее оружие было направлено на Морану.
Где-то рядом хрустнула ветка, Морана легко и тихо обернулась, кладя руку на меч.
- Это я, Конгор – почти шепотом произнес молодой человек, и вышел на освещенную луной сторону сада.
Вепска посмотрела поверх головы парня, высматривая того, кто мог не нарочно прийти за ним. Ни души.
- За мной никто не шел – виновато сказал парень.
Морана, наконец, сосредоточила взгляд на нем.
- Тебе не стоит ходить по сумеркам одному – наставленчески сказала она.
Парень криво улыбнулся, полез за пазуху, вынул оттуда сверток и протянул ей.
- Возьми.
В лунном свете было не совсем ясно что это.
- Тебе это нужнее, чем мне.
Морана тупо смотрела на сверток.
- Что это?
- Это Гуйтана писала до того как... Как её... – Конгор запнулся смотря в глаза Кайоссе, совершенно не предполагая, что произойдет в следующий миг.
Морана, до этого была абсолютно уверена, что Конгор был на ее стороне и что он знал о том, что тут происходит гораздо больше, чем она, но...
В следующие несколько мгновений, всматриваясь в глаза юноши, она поняла что совсем не знает никого от сюда, и каждый может быть против нее. Глаза сверкнули яростным огнем, в доли секунд Морана вынула свой меч, и приставила его к горлу Конгора, толкая к каменному ограждению сада.
Парень даже не сопротивлялся, однако его испуганный взгляд говорил о многом, но Морана какое-то время была не в себе, ее словно бы охватил бес. В то мгновение она бы не задумываясь распорола бы парня на две части, если бы не...
Перед ее пылающими взоров вдруг в какой-то дымке предстала ... Анэка, с ее милой, почти детской улыбкой и чуть грустными глазами.
- Что с Гуйтаной? – опуская меч процедила сквозь зубы Морана.