- Стой!
Когда-то Морана говаривала ей, что перед тем, как наносить смертельные удары в незащищенную зоны противника, его стоит попытаться вразумить. Есть такой тип воинов, которые сражаются не по своей воле, поэтому как правильно прислушиваются к словам и умеют мыслить разумно. И понимать. Идти на уступки.
Слово она произнесла на вепском, отчего-то ей подумалось, что чернокожий воин должен знать этот язык, и по видимому таки не ошиблась. Человек опустил топор и ответил на вепском.
- Анго Трехольтская?!
Иногда Анэка все же забывала одну вещь. У нее трехольтский меч на поясе висел. И каждый уважающий себя воин ее знал. Времена были таковы. Но чтобы ее знали здесь, в тмутаракань шахт, это вряд ли можно предположить.
Чернокожий человек поняв, что перед ним не миф, тут же отбросил оружие и упав на колени, склонил голову.
- Простите меня, миледи. Я не признал в вас Анго, освободительницу Алеаса.
Анэка всегда испытывала странное чувство, когда ее так восхваляли. Она ведь не Богиня, не герой иллинских сказаний. Она простой человек, идущий по земле своим путем. Да, на этой дороге встречаются ей разные путники, но она бы предпочла чтобы они не поклонялись ей как принцессе или кнесинке.
- Встань. Я не Богиня чтобы мне поклонялись, – прошептала Анэка, вкладывая меч в ножны. – Но помочь ты можешь, если отыщешь нам девушку по имени Наира Гранус.
Фогг поднялся с колена и продолжал прислушиваться, равно как и Хайдад. Они вместе решили прикрывать тыл и решение это было спонтанным. Циана же, не поддерживала Анэку в ее желании сообщать кому-то о своих намерениях. Тычок в бок, означал что пора попридержать язык, но Анэка вслепую доверилась чернокожему стражу.
- Мне снесут главу, ежели я стану болтать об том, где эта девушка, миледи. Мне наказано никого не впускать, без фена (фен – монета на Волостраже. Пропуск во владения Шантильских шахт и подле нее). На поверхности волнения, я слыхал, что разыскивают беглецов, сбежавших из под стражи Шен Мин Тая.
- Мы тоже ищем их, – опередила Анэку Циана. – А они ищут эту девушку, потому она нужна нам сейчас, иначе, возможно он пришли убить ее. Опасная ситуация.
Анэка обернулась на Фогга и Хайдада. Фогг убрал нож и сейчас выглядел мирно, а Хайдад полез в свою котомку и достал оттуда еще одну монету.
- Держи! – протянул он стражу. – Кажи где она, пока не поздно.
Чернокожий страж, взял монетку и сунул ее за ремень. Затем он поднялся с колен, и взял свое оружие. И только после этого, он сказал:
- Я знаю Наиру. Она работает в нижней шахте. Вам придется идти одним, потому что путь туда мне не преодолеть, я слишком высокий для тех пещер, могу не вернуться. Туда идти, около фейя (фей – (сколот.) – хорр, час). Пойдете прямо, затем свернете над пещерным озером, пройдете две зири (зири (вепс.) – мера длины равная примерно километр) и свернете налево, там еще полторы зири. Когда возвернетесь, я провожу вас на выход.
- Добро! – улыбнулась Циана, хотя улыбаться было вовсе нечему.
Свернув над пещерным озером, налево, Анэка обернулась на друзей.
- Смотрите во все глаза, когда будем выбираться отсюда, возможно нам придется пойти другим путем. Скорее всего, добыв Наиру, мы можем попасть в капкан Шен Мин Тая. И поможет нам только наши Боги, а вовсе не мой трехольтский меч.
Это понимали все. В любом случае, так же все понимали, что обратного пути уже нет. Разве что выйти на поверхность и сдаться Таю. Но тогда их казнят на рассвете, как беглецов.
- Этот раб мог бы помочь, – ответствовал Хайдад. – Он высок и плечист…
- Откуда знать что он раб здесь? – возразила Циана. – Может он работает на Тая больше, чем мы думаем. Но тогда там отсюда не выйти. Ни живыми, ни мертвыми. Смекаете?
- Я видел на его запястье след от колодки, – дополнил Хайдад. – Он раб. Иначе бы не приклонял колено перед Анго. Он мог бы нам помочь. Я могу уговорить его, если ты позволишь, Анго.
Все остановились, устремив взгляды в сторону Анэки. Было что-то дерзкое и смертельное в этом желании Хайдада уговорить раба Шантильских шахт действовать с ними заодно.
- Попробуй, – наконец ответила иллинка. – Только осторожен будь. Нам нужен еще один помощник, а не засада.
Получив благословение от Анэки, Хайдад обнял брата и устремился назад. Он обернулся лишь раз, чтобы посмотреть в спину троим. Он был уверен, что уговорит раба. И даже знал как.
2.
- Не печалься загодя, – говаривал Теромир. – Може Норлан просто заплутал где, отбившись от войска. Бой был страшный, как мне воины сказывали. Може жив еще.
Кайосса больше печалилась о том, что не смогла отговорить от смертельного сражения. И ведь даже Конгор знал, «видел». И Моране тут же пришла в голову идея, вызвать его видения и посмотреть, что далее будет. Ведь раз он зрит будущее, значит заведомо можно использовать это на благо королевства.
После похорон Мортона, Кайосса старалась не беспокоить Конгора, желая чтобы он сам справился с болью потери. Он будущий кнес, ему нужно было уметь справляться с потерями, чтобы выходить к народу и объяснять почему так произошло. Учиться жить. И править. Однако Морана не подозревала одного момента. Уверенная в том, что Конгор это лучший правитель Самси, она упускала из виду то, что он мог быть не единственным претендующим на трон. Ходили слухи, что Мортон был замечен в связях с клесинкой Купель, царицей Иллиара. Ярона сказывала, что такие слухи ходили уже после появления на свет Конгора. Но они не подтвердились и не опровергались. Поэтому стихли. Но проверить бы стоило, чтобы избежать нежелательных моментов, когда Конгору придется примерить корону кнеса.
Покои будущего правителя Самси находились на самом верхнем этаже каменного замка Мортона. Сам Конгор желал жить в поднебесье. Возможно, предположила Кайосса, это связано напрямую с его даром зрить будущее. Подняться в вышину, чтобы ничего не помешало. Но может быть, это так же предостережение. Ступени на вышний этаж были пологими и неудобными. А для Мортона еще и опасными, скользкими. В замке часто было сыро и холодно. Возможно Конгор хотел что-то скрыть от своего отца. То что считал непотребным выносить на суд народа Самси.
Поднимаясь по этим ступеням, Морана понимала одно. Что бы ни было там у Конгора, ему придется когда-то все тайны раскрыть, чтобы принять чин и стать короля – правителя Самси. И очень возможно, что ему придется жить по тем законам города и королевства, которые ему не очень-то любы. Но долг обяжет.
Подойдя к высокой двери покоев Конгора, Морана прислушалась. Из-за двери доносился то ли смех, то ли плач будущего царя. Однако смутило другое. За этой дверью покоев был кто-то еще.
Насколько знала Морана у Конгора почти не было друзей и приятелей. Возможно близость его к трону, отторгала многих. Но Ярона – наметаный глаз, заметила одного молодца, который уж очень часто вился вокруг будущего правителя и даже касался его не так как другие. Конечно же, подруга Мораны сделала очень непотребный вывод о том, что возможно Конгор и вовсе не собирается жениться. На что Морана лишь рассмеялась. Собирается или нет, совершенно не важно. Важно то, что это было надо для рода, а значит старейшины заставят его жениться, таковы законы Самси. Либо, он может лишиться места на троне, и его займет кто-то другой, родной по крови Мортону. А такой человек был. Брат Мортона – Манчар. И у Манчара был сын – Гурон. Он почти на десят лет старше Конгора. И стоит сыну Мортона оступиться – Гурон шанса не упустит.
Каойсса решила про себя, что не станет врываться в покои Конгора, словно она мать ему. А сделает все более мягко. Как друг. Именно поэтому она сперва постучла в дверь, а затем назвала свое имя. Она не прислушивалась к звукам за дверью, решив, что когда войдет внутрь, сможет все узнать.
- Морана, – Конгор приоткрыл дверь. – Что-то случилось?