- Я вот тут для тебя оставила, немного рыбы – сказала Анэка почти не поворачиваясь.
Морана взяла кушанье.
- Благодарю.
- Мы пойдем через озеро Пиур? – испросила иллинка.
Морана облизнулась “по-магарски”.
- Да. Там есть ручей – я хочу тебе показать его.
- Зачем?
- Когда дойдем – увидишь.
“Вот могла же она посеять в душе любопытство.”
Анэка улыбнулась про себя.
Морана же прикрыла глаза, вспоминая, как почти дюжину лет назад, пришла на ручей Тайтуума (финско-вепское наречие “тайджитуума” – что значит “забытье”) с одной целью – забыть Гуйтану. Ей почти удалось это. Но лишь почти.
4.
За туманным пригорком, куда они вдвоем направились, лишь солнце взошло над землей, показалась серо-голубая вода озера Пиур.
- Что сие название значит? – задала Анэка вопрос.
Морана шедшая чуть впереди, не оборачиваясь ответила:
- Это на самси. Означает – глубокое.
Самси – это маленькая народность, проживавшая в степях за этим небольшим озерцом. У них были несколько раскосые глаза и высокий лоб.
- Как вепсы к ним относятся?
Морана мотнула головой.
- Никак. Вепсы стараются их не трогать. Но без стычек не бывает.
Кайосса знала о самси всегда больше, чем говорила. Никто не ведал, что в ее крови и текла часть крови самси, даже порой больше, чем надо. Её мать была на половину самси, а отец чистокровный вепс в третьем поколении. Больше она взяла повадок от отца, хотя почти не помнила его.
- Кайа, у тебя родные остались в живых? – Анэке почему-то захотелось нестерпимо, что бы на этот вопрос Морана ответила “да”.
Вепска же шла молча, о чем-то размышляя. Лицо было сосредоточение ее мыслей.
- Ты только о брате упоминала...
- Я не хочу об этом, душа моя... Не сейчас.
“А когда же?” захотелось сказать Анэке. Ведь минет две дницы и они распрощаются.
Морана остановилась, мельком глянув на иллинку.
- Ты обязательно все узнаешь, в свое время – молвила она.
Анэка кивнула, проклиная про себя свое любопытство.
- Мы по этой тропе не пойдем. Должно сделать небольшую петельку и обойти озеро справа. Покажу тебе ручей.
До ручья шли молча, а после того, как сместившись на тропинку и пройдя по пестрому берегу озера, наконец-то они вышли на небольшую полянку, густо поросшую хвойником (хвощем) и травой-моравой.
- Тут.
Морана остановилась, и прикрыв глаза потянула становившимся прохладным, воздух.
Анэка прошла еще несколько шагов, и остановилась осматриваясь.
“Дивное место.”
Пока иллинка наслаждалась красотой природы, Морана юркнула в кусты баранника и позвала Анэку:
- Душа моя...
Анэка обернулась, не найдя взглядом свою спутницу, громко возмутилось было:
- Куда ты ушагала-то?
- Иди на мой голос – спокойно произнесла Кайосса.
Анэка пошла в сторону баранника, но только сделала шаг, как нога поехала на мокрых камнях-валунах, и иллинка едва не грохнулась прямо в тот самый ручей.
- Осторожно! – предостерегла вепска.
И тут же ловко подхватила Анэку, и через мгновение та, оказалась в объятиях Кайоссы.
Миг замешательства. Руки вепски крепко держали иллинку, и не пытались отпускать, даже убедившись, что Анэка уже крепко стоит на своих ногах, на твердом берегу. Почему-то в тот миг они обе напрочь забыли про ручей, который весело журчал под ногами, окропляя небольшим количеством брызг ноги путниц.
Анэка на какое-то незначительное время ощутила дикий прилив эмоционально горячих флюид, разлившихся по всему телу солнечной энергией чувств. Морана же внешне, как и всегда, выглядела спокойно, однако внутри у нее почему-то все перевернулось, когда она поймала иллинку в объятия.
“Давно такого не было” помыслила Кайосса.
- Скоро будет дождь – сказала она, отстраняясь от Анэки и наклоняясь к проворному ручью.
Анэка пыталась пошутить, отгоняя чувства и желания:
- Ручей тебе подсказал?
Морана улыбнулась уголком губ.
- Воздух стал прозрачнее и свежее, почувствуй! – и она вновь закрыв глаза вдохнула ароматный свежий бриз.
Иллинка замерла на месте, не решаясь сделать движение, любуясь спокойным обликом Мораны.
А потом сказала:
- Значит надо торопиться найти ночлег и кров.
Морана сощурила один глаз, и вновь улыбнулась.
Анэка заметила это.
- Что?
Морана зачерпнула водицы, смочила немного лицо и шею, а потом достала два бурдюка.
- Совсем ничего. Просто вид у тебя какой-то растерянный, душа моя.
И правда, Анэка чувствовала себя глупо. Особенно глупо оказалось бегать галопом от своих чувств.
Она отогнала навязчивые мысли.
- Так что же ручей?
Морана встала, расправляя плечи.
- Целительный – с удовольствием прошептала она чуть слышно.
- От ран исцеляет? – поинтересовалась девушка.
И услышала в ответ:
- От любви...
5.
Они довольно быстро дошли до небольшого поселения, назвавшегося Саагли, что на вепском наречии означало “пристанище лесопилов”, а на языке скирдов – “шахта на горе”. Скирды именуемые в просторечии сколотами жили в основном за озером, но иногда они все-таки селились прямо на земле вепсов, а вепсы народ горячий, вот и устраивали небольшие, местного значения, бои что бы прогнать вездесущих скирдов.
Первый шатер, который встретил их на небольшом пригорке, был довольно большой, скорее всего это была смотровая “шахта”, и назначения ее было ясно – следить за тем, кто может напасть на селение. Именно с места этой “шахты” было отлично видать все поселение, состоявшее всего из нескольких шатров, беседочного типа. Некоторые сколоты были кочевые, поэтому долго на одном месте не задерживались, и именно поэтому шатер был самым удобных их пристанищем.
Когда они приблизились к “шахте”, к ним вышел молодой высокий сколот с хаттунским мечом за спиной, и поздоровался на вепском:
- Здравия, путники!
Морана и Анэка кивнули в знак приветствия.
- Куда свой путь держите? – тут же испросил сколот.
- В славный град Самси – громко и четко проговорила вепска на своем родном языке.
Парень помолчал, оглядывая их.
Потом на какое -то мгновение повернулся, позвав рукой кого-то к нему. Подошел другой мужчина, тоже высокий, но на его голове не было ни волоса. Увидев вепску, он воскликнул:
- Морана Кайосса-нова!
Морана лишь чуть заметно улыбнулась.
Лысый тут же дал отмашку на воротах, которые представляли собой с две дюжины сколотов-полятов (поляты на сколотском значит – охраники)
- Пропустить!
Оба мужчины провожали их взглядами до самого первого шатра. А там уже было развернулась небольшая потасовка.
- Лабтехт, ты не можешь развернуть тут свой шатер, твоя жена по крови шуверка. Мы не можем допустить, что бы на нашей территории была колдунья – на повышенном тоне говорил высокий полноватый мужчина в бордовом сюртуке и в холщовый штанах расшитых енотами и медведями по роду скирдов. Сзади него было человек восемь, и у всех у них были короткие хаттунские мечи, а у полноватого был небольшой томагавк с зазубренным лезвием, который он держал наготове, и если что намеревался пустить в ход.
- Моя жена, как и я сколот, и крови шуверской в ней не много, так что я не понимаю, в чем соль, Гатук? Моя семья всегда селится и селилась около сколотов, и ничего подобного не было – ответствовал Лабтехт в свою защиту.
У Мужчины не было при себе хоть какого-то оружия, но его руки были все в ссадинах, видно не всегда дело разрешалось миром. За его широкой спиной виднелись жена и двое маленьких, еще, девочек.
- Я тебя не пущу на нашу землю – злился Гатук, сжимая все крепче в руке свое орудие.
- Если надо, я отстою свое место быть здесь! – воинственно заявил Лабтехт, закатав рукава по локоть.