Анэка присела на лавку и выпила с Даиром по чарке вина. После чего у них пошел весьма интересный разговор о том, что он как сторонник свободных боев против, чтобы иллины сражались с вепсами против Гуйтаны из Самси, которая спешит поработить как можно больше народов во имя всевластия Бога Земли своего народа – Юмаллу.
Ничего хорошего Анэке этот разговор не принес, она лишь стала вспоминать о Моране и о том, какого ей быть подле Гуйтаны, а может и вообще идти против нее. Все эти думы, теперь долго не будут отпускать иллинку. А Даир все говорил и говорил… Анэке даже не хотелось прерывать его слова, настолько она устала духом. Ее просто клонило в сон и она понимала, что не в состоянии сейчас вести беседу. Поэтому, как только Даир замолчал, чтобы перевести дух, Анэка изрекла:
- Добрый пират и спаситель, мне нужно отдохнуть, а потом я смогу выслушать далее ваши думы по поводу войны против брагов. Позвольте мне и моим друзьям немного поспать в своей каморке на вашем судне?
Дослушав иллинку, Даир поставил чарку на стол и покраснел. Он тут же понял, что занимает время Анго более, чем нужно, скорее всего вино ударило в голову и он не смог углядеть, что его гостья устала.
- Прошу простить мне мои повадки, миледи – тут же вышел он из-за стола и поклонился. – Я не смею задерживать, более того попрошу мою команду вас не беспокоить до утра.
- Добро! – улыбнулась устало Анэка. – Ясных снов, добрый пират!
Сон забрал Анэку, как только она улеглась на мягкую и теплую лежанку, рядом с Цианой. Фогг остался на палубе с братом, а Т`ырса ушел играть с командой пирата в кости. Элезия с перевязанной ногой, лежала напротив, отвернувшись в угол. Все замерло, но лишь до утра.
Утро выдалось чуть зябким и колючим. Едва вепска открыла глаза, она увидела как сенайка сидит у входа в свой шатер, полностью обнаженная и чешет гребнем темные волосы. Неожиданно для себя Морана залюбовалась этим зрелищем, даже не думая о том, что ей нужно будет возвращаться в Самси сегодня днем.
Намедни хотелось подойти, развернуть к себе сенайку и продолжить ночное страстное пиршество. Изголодавшееся по подобным утехам тело ломило в предвкушении продолжения. Поэтому Морана более не желала себя сдерживать, откинув медвежью шкуру вспорхнула с лежанки, движимая страстных желанием женского тела.
Сенайка не возражала, когда Морана развернула ее к себе и припала к холодным губам. Руки скользили по всему телу, пока не спустились в то место, где более всего были желанны. Сенайка чуть развела бедра и Морана проникла внутрь, желая почувствовать влажное тепло. Поцелуй прервался, когда Кайосса немного прикусила темный сосок, сорвавший приглушенный стон с губ Вилрейн. По ее телу прошла мелкая дрожь и она откинула голову назад, придерживаемая лишь свободной рукой Мораны. Всего пару взмахов воронового крыла потребовалось сенайки чтобы окропить руку Кайоссы своей соленой влагой.
На этот раз Морана не думала об Анэке. Вообще ни о чем. Она словно растворилась в этом желании и удовольствии другой женщины. И это было по-настоящему волшебно в этом самый раз.
Уже лежа под медвежьей шкурой снова, Морана смотрела в глаза Вилрейн и не позволяла себе произносить слов. Слова в этом деле не нужны, они несли хаос и боль. Вилрейн и без того знала, что Моране нужно будет уйти, а Кайосса понимала, что сенайка не в силах ее держать. Они обе осознавали, что больше не увидятся, именно поэтому между ними была только тишина и поцелуи.
4.
Спустя всего сутки «Пентагра» прибыла на незнакомый доселе Анэке остров. Фогг предположил, что это некий перевалочный пункт, где пираты делали запасы воды и провианта. Но даже Фогг ранее не знал о такой народности, как чардары.
Порт назывался Чарм. Когда корабль пришвартовался к деревянному причалу, навстречу к Даиру и Боско вышел долговязый подтянутый мужчина, в балахоне. Балахон был расшит по роду шуверов, но на голове был накручен какой-то странный головной убор, напоминающий осиное гнездо.
Зор попросил всех, кто сидел на палубе, уйти в каюту, и не выходить оттуда, пока корабль не отплывет от причала. Из окошка каюты было плохо видно о чем таком говорили Даир и чардар, но Зор, зашедший в помещение, отряхнулся и сказал:
- Чардары народ подозрительный и мудрый. Они не любят лишних ушей в их делах. Именно поэтому Даира он попросил о том, чтобы скрыть разговор, оставив его между ними. Даже Боско пришлось пойти в трюм.
- Зачем мы здесь? – исспросила Циана, осматривая рану на плече Фогга. – Думала идем на Шую.
- Даиру нужно кое-то забрать у чардаров. Это не надолго. Отправимся через четверть часа.
После того, как Зор скрылся в дверях, в каюте наступила гробовая тишина, которую нарушила Элезия.
- Пошто они не знамо?
Анэка повернулась к сонной девушке.
- Поясни?
- У них в роду ес вбици словом, – как можно тише ответствовала Элезия. – Один з таких вбив цилу сотню брагов.
Анэка и Фогг переглянулись. Циана не совсем пеняла каких брагах речь.
- Ты знаешь Хайгосновеца? – вспомнила о лучнике Анго.
- Ведаю. Вин мни житя вритува. Муж дуже хоробрий.
И то верно. Анэка очень жалела, что Хайгосновец не пошел с ними, но он выбрал свой путь. И она надеялась, что этот путь не заведет его на смерть.
- У него рана может загноиться, если Даир не поторопится – подсела Циана к Анэке с другого боку, и шептала, чтобы Фогг не слыхал ее. – Не нравится мне этот бравый пират, Анго. Пираты люди без ответственности и дома. Не к добру это. К тому же он на тебя явно глаз положил.
Анэка усмехнулась, вспомнив ночной разговор. К добру или нет, но Циана хорошо подметила очевидное. У пиратов всегда много женщин, золота и вина. Какого рожна он «положил глаз» на Анэку?
- Что будем делать с Наирой? – спросила лекарь. – Хайдада просить, чтобы он ее успокаивал каждый раз?
Анэка пожала плечами.
- У него неплохо выходит. Почему нет?
- Вона вас ще завдасть клопоту, – встряла в разговор Элезия. – Впевне! Пропону залишите в Шуе.
- Что она сказала? – толкнула в плечо Анэку Циана, но иллинка на этот раз не стала переводить.
Она уже поняла, что Наира совершенно на Софиту не похожа. Словно у них разные отцы или матери. Софита была хоть и боевой, но не такой взбалмошной. Требовательной, но не капризной. Софита могла выжить, если бы не пошла за Анго, но тогда скорее всего не выжила бы сама Анго. И трехольтский меч достался бы кому другому, а то и в злые руки. Кто бы знал.
- Болит? – кивнула она на плечо Фогга.
Тот поморщился, делая вил, что то, что на плече – царапина. Но там было именно боевое ранение, которое может и закаляет, если только не убивает.
- Я справлюсь, – сказал он. – Нам главное добраться до Шуи, а там меня подлатают.
И он улыбнулся, весело и беззаботно. Хотя за этой улыбкой скрывалась немалая выдержка и героизм.
Морана возвернулась в Самси утром через три дня. Спаноу Слай встретил ее возле входа в город, он был хмур и недоволен. Кайосса поняла, что пока она ходила к сенакам, что-то произошло в замке.
Когда они вошли в город, к ним вышел Конгор. Подле него стоял Кронго и Гооси. Они оба шли к Кайоссе понурив светлые головы. Подойдя к вепске, Конгор отвествовал, как кнес:
- Браги-разведы напали вчера ночью. Оружейники и охранцы не заметили ни чина, половину уложили. Среди них Боромир Грац, последний воин, коего назначал мой отец. Ярона серьезно ранена, мы положили ее в гостевых покоях замка, с ней лучший лекарь Прокор. ОН маг и чародей, но боюсь, что даже он не поможет воительнице.
Закончив говорить, Конгор поклонился. Видно было, что он совсем не раз терять людей, хороших воинов, которые могли и должны были его оборонять. Совсем никого скоро не останется в Самси, одни дети и старики. Что тогда делать?
Вилрейн зрила будущее, она говорила, что оно меняется, когда мы сами меняем что-то. Делаем что-то что не планировали. Морана не планировала проводить ночь с сенайкой, и возможно сейчас в гостевых покоях замка она будет наблюдать расплату за вольности души и тела.