- У меня нет семьи, – сухо ответила Наира.
Она была весьма красивой девушкой, но своенравное, этого не отнять. Тем не менее взгляд карих глаз и длинные густые темные волосы напомнили Анэке о Кайоссе. Может Каилла тоже в юности такой была, а может и похлещи была. Жаль, что Анэке не пришлось знать Морану ранее. И хотя ростом Кайосса была выше и корпусом мощнее, Наира каким-то совершенно странным образом воспроизводила то, что Анэка бы мечтала видеть в Моране. Ту потерянную женственность, которая давно была скрыта латами.
- Твоя мать живет в Магар-Долле, – продолжала Анэка. – Она будет рада тебя видеть.
- Откуда тебе знать? – спросила Наира, все еще сжимая тонкими пальцами кинжал.
На нем едва заметно проступали пятна крови. Все же Хайдад за свое доброту получил порез на шее. Было бы интересно послушать, что он теперь скажет о этой девице. Но сейчас надо было все решить.
- Обычно матери любят дочерей, разве нет?
Наира молчала. Сложно было сказать, почему она так не хотела возвернуться домой. Может быть дома ей бы все напоминало о том, что она потеряла Софиту. Это тяжело, но дома и стены помогают.
- Я отступница, – после долгой паузы, ответила Наира. – Именно я убила мужчину своей матери, поэтому сомневаюсь, что она хочет меня видеть, живой или мертвой.
Неожиданные сведения. Но Анэка все равно подумала, что прошло много лет, возможно сердце матери все же простило Наиру, возможно ее мать мечтает о том же прощении.
- Кто бы мужчина твоей матери?
Наира усмехнулась, хотя ничего смешного не было в вопросе.
- Вайлгор Тангрев. Знаешь такого?
- Он жив.
Реакцию Наиры было предполагать трудно, но когда Анэка сказала последние слова, кинжал Наиры уже упирался в ее горло.
- Откуда знаешь?
Глаза Наиры стали едва не угольно-черные, блестевшие не хорошим светом. Сказать, что ответ разозлил ее, значит, не сказать ничего. Наира была в ярости! И в таком состоянии, нужно было очень осторожно обращаться с словами в ее сторону, иначе, Анэка вряд ли доплывет до Магар-Долла.
- Этого ... вора... убить трудно.
- Я убила его! – яростно сжала Наира свой кинжал, и не думая его опускать. – Не веришь мне?
- Верю, – сказала Анэка. – Но его многие убивали, а он все грабит и насилует. И пока что останавливаться не собирается. От капитана другого судна, я знаю, что Тангрев примкнув к войску брагов и пойдет на войну против остальных, так что рано ты его хоронишь.
Когда ярость спала, Наира бессильно опустила руку с кинжалом.
- Я просто хотела защитить мать, – пробормотала она. – Я целилась из лука ему в голову и попала. Когда я оставила его лежать раненного на земле, я была уверена, что он мертв. А теперь... Что теперь?
- А теперь, ты вернешься к своей матери, вы с ней поговорите. А потом мы все пойдем на войну с брагами, – просто сказывала Анэка, словно это были какие-то обычные вещи, которые люди всегда делали. – И там, ты сможешь сразиться с Тангревом, и убить его, уже наверняка. Как тебе такой план? Софита бы его одобрила.
- Депеши разосланы, но ответа нам не дождаться – сказывал Конгор. – Как будем действовать дале?
Морана понимала, что надо собрать народ и объяснить все так, что выбора у нас нет. Но далеко не точно, что вепский народ, примет план с распростертыми объятиями и будет действовать согласно логике. Даже если он выслушает, никто не мешает народу поступить по-своему. Здесь нужна была такая пламенная речь, которая никого не оставит равнодушным. Но такую речь далеко не каждый может произнести, а если и есть такие люди, Моране они не известны.
- Вот бы Хайгосновец к нам пожаловал, – с грустью молвил Спаноу Слай. – Он как никто может произнести подобную речь.
Едва он это произнес, как отворились двери в большие полати, где обычно Мортон собирал вече и решал дела и на пороге самым чудесным образом, явился он. Хайгосновец!
- Брат, ты ли это?! – вскочил со своего седалища Спаноу. – Святая Мать Земля! Мы только что говорили о тебе и вот ты!
Хайгосновец поклонился. Затем оставил меч и лук со стрелами подле двери. И уже после решил пройти к остальным.
- Я спешил, как мог. Был у Люция Бреннана, от него узнал, что на вас собираются напасть головорезы Гуйтаны. Но у меня для вас сведения другого толка. Ходят слухи, что в Гуйтану вселилась черная душа Аль-Цзы, царевны-отступницы, которая хотела овладеть трехольским мечом, но была убита Анго. Но душа ее не упокоилась, и нашла другое пристанище. Гуйтана Оксенбо была благодатной почвой для вакханалий Аль-Цзы.
У Мораны чуть сердце не остановилось. Она проклинала себя за то, что подозревала нечто такое, но ничего не предприняла. Ничего не изменила, в итоге они потеряли Мортона и половину армии.
- Откуда подобные сведения? – интересовался Спаноу. – Неужто Бреннан все же присоединится к нам?
- Он не желал. Я уговорил, но полагаю, что у вас уже планы поменялись.
Конгор хотел ответить, что “да, поменялись”, но Морана жестом остановила его.
- У нас изначально не было планов, как только сражаться и погибнуть на этой войне. Но тогда, на трон взойдет Гуйтана и скорее всего вакханалии начнутся прямо в Самси. Есть хоть что-то, хоть какая-то вероятность того, что мы можем спасти душу Гуйтаны и вернуть ее?
- Почти нет, – сухо ответил Хайгосновец. – Если только убить Гуйтану и освободить ее тело и душу от Аль-Цзы. Но тогда придется “упокоить” душу Аль-Цзы, а для этого нужна кровь гридов, магаров и пламенный кинжал или треохльтский меч.
- Пламенный кинжал? Что это? – заинтересовался Конгор.
- Это нож выточенный из горной лавы, им отрезают усопших от места или человека. Я только однажды видел такой нож. Его найти крайне сложно. Проще найти Анго!
Хайгосновец замолчал, раздумывая, что он еще забыл сказать. Но ничего не приходило в голову.
- Спаноу говаривал, что ты неплохой оратор, – начала издалека Морана. – Нам нужна твоя помощь, раз уж ты пришел сюда.
- Я для того и пришел, чтобы помочь. Но не смогу, если не буду знать планов целиком.
Морана кивнула ему на лавку.
- Присядь. Разговор выдастся долгим.
- Знаешь, она не так плоха – прошептал Хайдад, когда Анэка вышла из каюты и заверила всех, что Наира более никому не причинит вреда. – Думаю, что ей просто не хватает общения.
- Крайне мило, – улыбнулась Анэка, намекая на ранку у Хайдада на шее. – Благородный рыцарь! Уж не влюбился ли ты в прекрасную принцессу?
Хайдад покраснел и отвернулся.
- Я всего лишь хотел сказать, что ...вот вы поговорили и она успокоилась. Чего же раньше так не могло сделаться?
- Раньше, как ты помнишь, мы удирали с острова головорезов, а потом еще трое суток плыли с пиратами. Как-то не до разговоров было, знаешь.
Хайдад вздохнул и его плечи ссутулились. Он явно ожидал чего-то большего от своей способности уговаривать и разрешать все дела миром. Но возможно он просто переоценил свои силы или просто ошибся в Наире. Она нравилась ему, грех отрицать. Хайдад считал, что вряд ли Наира в других обстоятельствах посмотрела бы в его сторону. А тут... корабль и они все в одной лодке.
- Хайдад, – окликнули его.
Когда он обернулся, перед ним стояла Наира.
- Прошу простить мне мое поведение. Я знаю, что ты был добр ко мне, поэтому чтобы загладить вину, раздели со мной сухарики с медом.
Анэка только подивилась. Не думала, что Наира будет извиняться.
- Как бы чего не вышло? – толкнул ее в плечо Фогг.
- Ну, если только счастливая семья.
4.
Хайгосновец был хорош! Не смотря на то, что Морана и остальные с недоверием отнеслись к тому ораторскому дару, о котором вещал Спаноу, они были поражены насколько лучник мог владеть толпой. Ах, если бы их было больше в количестве воинов, они бы могли сражаться и победить! Но ждать неизвестно чего, да и придет ли подмога из стана иллинов и хогдаров, и когда именно она придет... Было неприемлемо ждать вообще. Это могло кончиться расправой. И далеко не все рода собирались помогать вепсам. Многие с удовольствием присоединились против вепсов, так что ждать помощи и надеяться на нее было бы большой ошибкой. А сражаться в таком количестве – смерти подобно. Морана хорошо понимала, что их шаг – шаг отчаяния, и далеко не факт, что Гуйтана поверит в эти сказания и примет с распростертыми объятиями в клан. Но выхода не было, нужно было сохранить народ и притязания на трон. Ведь Гуйтана тоже из рода нечестивцев, так что был шанс для Конгора занять место кнесса поболее нее.