- Ежели поспеете чрез час, я буду ждать вас двоих у поворота реки. Отвезу назад.
- Добро! – сказал Хайдад.
Анэке же не особо хотелось снова пользоваться услугами Захарии уж очень навязчивой казалась девушка. Но мало ли, может она и не со зла или по злому умыслу, просто у Анэки было предчувствие, что эта девушка может доставить ей хлопот в будущем.
Наира с самого причала не проронила ни слова. Может быть она и сама не верила, что вернется домой или просто волновалась, но она вообще производила впечатление немногословного человека. Однако Хайдад шепнул на ухо Анэке, что скорее всего может статься так, что она и не останется с матерью, а отправится с ними на войну против Гуйтаны и войско брагов, ежели понадобится.
Едва они подошли ближе к землянке, из нее поспешно вышла невысокая женщина с охапкой хвороста и стала его устраивать подле входа, совершенно не обращая внимания на них.
- Матушка...
Слово Наира произнесла на вепском, отчего у Анэки защемило сердце. Уж очень интонацией оно было похоже на говор Кайоссы.
Женщина оставила хворост в покое и обернулась на них. Сперва было совершенно неясно, что произойдет далее. Ибо Наира не двигалась с места, пытаясь распознать эмоции на лице своей матери. На миг Анэка испугалась, что женщина просто возьмет и уйдет в землянку, так и не сказав ни слова и это будет крах. Однако, Хайдад более расслабленно смотрел на это все, будто знал будущее наперед. И вправду, через какое-то время, женщина вдруг заулыбалась сквозь слезы и кинулась обнимать Наиру.
- Доченька! Доченька моя...
Луция пригласила их в дом на лепешки с молоком. Наиру же она держала за руку и не отпускала, будто понимала, что дочь может не захотеть здесь оставаться, она слишком долгое время провела вне дома. Когда же Наира вышла принести еще воды, вместе с Хайдадом, Луция наклонилась к Анэке и произнесла:
- Как мне тебя благодарить, Анго?
Невесело быть такой знаменитой. Анэке не нравилась такая доступность. Она всегда считала, что надо жить скромно, а тут Трехольский меч сделал ее узнаваемой почти в каждом городе. Молва разнесла сказки о том, как она отвоевала этот меч, но так вряд ли упоминалось о потерях и лишениях.
- Схороните ее, – отозвалась Анэка. – Она хотела сойти на берег посреди моря, я уговорила ее путем разных слов, но она готова идти на войну ежели придется. Я не хочу этого. Война не для такой, как Наира. Я не смогу за нее решать, но вам виднее, чем сманить ее остаться.
- Поняла тебя, Анго. Я знаю, чем ее сманить.
Когда Хайдад и Наира вернулись в охапкой хвороста и кадкой воды, пришло время для трапезы.
Морана очнулась в колодках. Руки затекли, от сжимавшей их стали. Разлепив веки, она почувствовала, как на нее кто-то смотрит в упор. Это была Гуйтана.
- Вот уж не думала, что увижу тебя добровольно пришедшую. Да еще с этим сосунком.
Морана повернула голову, на полу рядом лежал без сознания Конгор.
- Где Гооси? – осведомилась она, не обнаружив старика подле.
Впору было жалеть о том, что вместо Гооси не пошел Слай, он покрепче будет. Но Гооси сам вызвался. и Морана не смогла ему перечить. Чай не одного возраста они.
- В другом шатре, – сухо ответила Гуйтана.
Она выглядела яки царица на троне. В таких одеяниях на войну точно не ходят, да еще в таком интересном положении. Значит, это было правдой! Морана до последнего не желала верить Яроне и слухам, о том, что Гуйтана беременна от Майсабра. Что же, теперь она увидела, что это правда. Но правда подобная счастья никогда не приносит, особенно если построена на лжи и смертях.
- Может снимешь кандалы, не сбегу же я, – попросила Кайосса.
Гуйтана усмехнулась, не по-доброму. Это был не смешок, скорее оскал голодного зверя.
- Не держи меня за простачку, Морана. Говори, зачем пожаловала, или на рассвете отправишься в страну вечной охоты!
- А то ты не поняла, зачем я пришла с белым флагом, – огрызнулась было вепска, но сразу же прикусила язык.
Она помнила, что сказывал Хайгосновец. Души Гуйтаны в этом теле не много уже, поэтому данное братанство может быть расценено совершенно в другом ключе.
- Многие приходят с белым флагом, вепска, но потом они нападают на моих воинов и режут им глотки. Так что прошу сообщить истинную цель визита, или я начну отсчет жертв с Гооси.
- Мы пришли сдаваться, – сцепив зубы выдавила из себя Морана.
Ей было тяжело даже играть эту роль, не говоря уже о том, чтобы глядя в лицо врагу, сказать, что они более не будут сражаться с ним, по причине банальной и трусливой – им просто некем.
Лицо Гуйтаны тут же просияло, словно до этого Морана сопротивлялась что есть мочи, а теперь опустила руки, сдаваясь на милость победителю. Странное ощущение у Кайоссы вызвала и последующая улыбка. Смесь радости и величества над судьбами.
- Гронг! – крикнула она, словно плетью по тишине хлестнула.
В помещение шатра тут же явился высокий, жилистый воин со сдвоенным лабро** на плече.
- Снять колодки!
Когда Морана снова почувствовала в руках свободу, это была мнимая свобода. Теперь, при таком раскладе они все были не свободны, и никто не знал, насколько.
- Это очень хорошо, что такое происходит с нами, – поднялась с седушки Гуйтана и прошлась взад-вперед возле сидящей на земле Мораны. – Но где залог того, что ты не пришла в стан врага разрушать его?
- Тебе придется верить мне на слово, – буркнула Морана, все еще потирая затекшие запястья.
- Слово в нашем мире ничего не стоит, ты прекрасно осведомлена об этом.
Гуйтана повернулась и пристально посмотрела на Кайоссу.
- Мое – стоит! Раз я говорю, значит так оно и будет! – уверенно ответствовала вепска, желая, чтобы поскорее этот допрос завершился уже.
- Ну, допустим, – продолжала Гуйтана. – Но этот сосунок, претендует на мой трон кнесса, что скажешь?
- Вряд ли он тебе ровня.
Данный ответ можно было понять двояко, но слава всем Богам, Гуйтана поняла его именно так, как хотелось Моране.
- Зачем же он тебе нужен тогда?
- Мне не нужен, а вот тебе...
Гуйтана снова присела на седушку и устремила любопытный взгляд на Морану.
- Отчего же?
- Оттого, что я зрю будущее, – встрял в разговор лежавший до этого без сознания Конгор. – Я не многое вижу, но то, что в боях такой дар – это преимущество ощутимое, должно не оставлять сомнений.
После этих слов наступила тишина раздумий для Гуйтаны, которая оказалась в положении “разыгрывающего”. Она хорошо понимала, что пустить просто так бывшего врага – смерти подобно. Но “ясновидение” это преимущество не просто ощутимое – это по сути гарантирует им победу и процветание. Она даже не задумалась о том, что Конгор может кое-что всегда утаивать, она не сомневалась, что он будет говорить правду, особенно после того, как они примут на себя все почести и бремя нахождения при ней.
- Добро! – наконец-то, сказала она. – Но с одним условием. Посвящение в мои воины происходит тогда, когда один из вас, младший по рангу, убивает своего соплеменника. Вам самим выбирать кого. Но мой бы выбор пал на Гооси, старику все равно уже не место на этой земле. Меч поднять он не в силах, а язык у него длинный. Но решать вам. Пока вы останетесь в шатре под присмотром моих людей, на рассвете вы должны избрать, кого убьете. После этого, я смогу считать вас полноценными воинами своего клана победителей. Ежели нет, на рассвете вы будете казнены. Все трое.
На сим Гуйтана поднялась и вышла вон, забирая с собой Гронга. Оставляя Моране и Конгору сутки, чтобы принять важное и смертельно-опасное решение.
хуган – видоизмененное от “хоган” – жилища северных индейцев.
лабро – разновидность лабриса, с зазубренным лезвием.
Конец восьмой части.
====== Часть девятая. Зимовка. ======
1.
Гооси сидел на земле спокойно глядя куда-то в пустоту. Его лицо не отражало никаких переживаний, если конечно они были. Морана понимала, что к заутренней трапезе Конгору придется убить именно его. А ведь Гооси его практически воспитал. Нужно было найти правильные слова, чтобы…