В детстве у него было пятеро воображаемых друзей - роботов.
Роботы перестали с ним разговаривать во время затянувшейся битвы за eiπ. Ему повезло, что он закончил вторую книгу до того, как они перестали с ним разговаривать.
Вряд ли вмешательство Джима поможет вернуть роботов.
Наверное, Джим - сирота.
Питер потушил окурок о подошву. Спрятал его в карман. Прижал ладони к глазам.
Услышал за плечом голос, который не слышал уже давно.
Робот подчеркнул любезно и бесстрастно, что, конечно же, попытка законодателя привнести элемент случайности в распределение несовершеннолетних станет политическим самоубийством, но это - далеко не единственное возможное решение. Исследования показали, что дети-аутисты хорошо реагируют на компаньонов-роботов. Это вопрос времени, роботы-компаньоны станут эффективными развивающими помощниками для всех детей. Отсюда - один короткий шаг к признанию того, что к каждому ребенку должны прилагаться роботы-консультанты. Роботов можно менять, совершенствовать, использовать в различных комбинациях без каких-либо социальных ограничений, применяемых к людям.
- Так и есть, - подтвердил Питер.
Он облокотился правым плечом о стену, правая нога свободно согнута, левая, вероятно, согнута на двадцать градусов от перпендикуляра, левая рука - в кармане.
Робот заметил, что, поскольку каждому ребенку гарантированно будет предоставлен минимум один разумный компаньон, зависимость от изменчивого рацио людей, от которых будет зависеть ребенок, будет значительно ограничена в смысле возможного ущерба.
Питер ничего не говорил, он внимательно слушал. Смотрел в землю - наименее беспокойное место.
Робот продолжал говорить. Он был спокоен, как могут быть спокойны только роботы.
Когда человек выдвигает доводы, когда человек пытается не только думать, но и говорить точно, ему дают понять, что это - признак социальной неадекватности, что в этом есть что-то комичное. Чем человек моложе, тем смешнее это выглядит. Так что люди, которые склонны думать и говорить таким образом, с раннего детства осознают себя, подчеркивают свое отличие от окружающих.
Когда-то устраивали так называемые представления менестрелей для развлечения белой публики, и для этого черные красились в черный цвет, надевали черное лицо (!!!!!!!), утрируя то, что белые воспринимали как комически гротескные черты негроидной внешности, и обменивались диалогами, которые белые воспринимали как доказательства невежества и глупости низшей расы. Сходным образом рационалист социализируется, кривляясь на камеру, выставляя напоказ непонятные факты, возражая против логических ошибок, используя многосложные слова в предложениях с большим количеством зависимых конструкций, и всё это - с насмешливым видом человека, который знает, что он - забавный посредник, подтверждая радостно поддерживаемый стереотип.
У робота нет этого самосознания, и человек понимает, что у него самосознание есть, когда видит, что его нет у робота. В любом случае, робот - это механизм: если бы у них было сознание, они знали бы, что механизмы не подвергаются социальной стигматизации за то, что говорят, как механизмы. Человека, страдающего от социальной стигматизации, как ни странно, отвергают люди с таким же социальным клеймом. Удобно разговаривать с роботом, у которого рациональность не стигматизируется.
Питер закурил новую сигарету из пачки 'Данхилла', а робот продолжал убедительно говорить.
О, оживляющие качества табака! Питер вдруг вспомнил, что в суровую годину, то есть - в три часа утра по среднему гринвичскому времени, он выпалил электронным письмом в Эндрю Гельмана, декана кафедры прикладной отраслевой статистики Колумбийского университета. умоляя о помощи. Если бы язык статистического программирования R не был для него чем-то сравнительно новым, он, несомненно, знал бы, что делать. Если бы он не торопился на аэробус в пять часов утра, он, несомненно, разобрался бы. Это - не те обстоятельства, при которых человек идет на 'Форум помощи R' и признается, что не знает Брайана Рипли, Дункана Мердока, Габора Гротендика, Уве Лиггеса, Питера Далгаарда, Дипайана Саркара и других мэтров языка R. А вот у профессора Гельмана был сын. которому понравилась первая книга про роботов, так что в три часа утра это обстоятельство показалось ему оправданием.
Как раз сейчас его ждет в почте ответ на его электронное письмо! Он заметил 'Staples' и 'Kinko' на Шестой Авеню: там, конечно же, ему разрешат проверить, не пришло ли важное сообщение. Да и вообще, его ноутбук - в номере отеля, а его отель (который он выбрал из-за близости к бару, в котором разрешено курить) тут неподалеку, на Восьмой Авеню, которая, как ему казалось, прямо тут за углом. (Он больше не был научным сотрудником без гроша в кармане, так что теперь мог себе позволить номер в отеле 'Gansevoort'.)