Тут он, пролетая очередной перекресток на красный, едва не сбил женщину с коляской, вильнул в сторону и был вынужден вцепиться в руль обеими руками, чтобы не встретиться со столбом. Мобильный полетел куда-то под сидение.
Беззвучно шевеля губами, Ладлоу крутил баранку так, как вряд ли когда-то приходилось Шумахеру. Адреналин повысил рефлексы, и потому бывший каскадер еще не врезался, но машину вел уже на пределе своего не особо выдающегося мастерства. Вот еще автобус, Терренсу удалось избежать столкновения уже даже не на волосок, он зацепил его крылом едва-едва. Разумеется, не доведись ему в молодости побыть каскадером - врезался бы.
Впереди появилась группа машин: на следующем перекрестке снова красный. Чтобы объехать, пришлось выскочить на встречную, а затем в последнюю долю секунды избежать столкновения.
Сердце уже готово выскочить из груди, но впереди - почти пустая дорога. И полицейские больше не орут в громкоговорители, кажется, им сообщили, в чем дело. Там чуть дальше - небольшой изгиб улицы, а за ним - еще перекресток, потом сто метров - и мост.
Ладлоу попытался унять дрожь и страх. Кажется, у него все-таки получится. Он сможет. Будет удар, в лицо выстрелит подушка, затем сидение уйдет из-под задницы, желудок подкатит к горлу... ремень. Отстегнуть ремень сейчас, потом на это не будет времени.
Двести, срань господня, целых двести. Что ж, тут есть один плюс: если Терренс выйдет живым из этой передряги, известность ему обеспечена. Надо сосредоточиться, собраться: до реки двести метров. Вот он, момент истины...
Терренс стрелой пролетел изгиб улицы и внезапно понял, что до того самого момента истины ему не добраться: на перекрестке с неторопливой неотвратимостью рока разворачивался панелевоз, занявший всю улицу.
Время застыло. Терри молчал, словно подставная пешка: помолиться уже не успеет, а кричать "А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!" - бессмысленно. Если врезаться в панелевоз на двухстах с лишком в час - подушка просто не спасет. Никаких шансов, бывший каскадер-автомобилист хорошо это знал. И полицейская машина - сзади и сбоку. Спасения нет. Деваться некуда.
С другой стороны, терять теперь уже тоже нечего. У человека, которого переехала машина, есть шанс выжить. Призрачный, но есть... Если Терри попадет под колеса полицейского "порша" - у него будет шанс, при условии, что только колесами, конечно. Встреча с бампером - смертельна без вариантов...
Но не смертельней столкновения с панелевозом.
За миг до того, как небо упало на землю с адским лязгом и грохотом, Терренс Ладлоу оттолкнулся руками от борта и открытой дверцы и выбросился под колеса идущей сзади и чуть сбоку полицейской машины.
***
В "макдональдсе", зажатом с двух сторон высококультурными заведениями - кинотеатром и библиотекой - было, как обычно, тихо и малолюдно. Менеджеры компании просчитались, полагая, что в этом месте быстрый общепит будет востребован, потому большая выручка тут случалась только во время премьер кассовых фильмов в кинотеатре. В остальные дни и часы сюда периодически забредают студенты из библиотеки и люди, проголодавшиеся во время прогулки по скверу, на который выходили окна заведения. Впрочем, торговля все же шла в плюс, потому "макдональдс" оставили, посчитав, что затраты на релокацию заведения перекроют возможную выгоду.
В обычный полдень понедельника тут сидели двое молодых адвокатов, работавших неподалеку в маленькой фирме, парочка влюбленных, пара студенток и хрупкая девчушка в очках и с ноутбуком. Последняя уже стала здесь завсегдатайкой, проводя часы в работе над книгой и периодически попивая кофе.
У потолка лениво крутились мухи, вентилятор и мухи на вентиляторе, слишком ленивые, чтобы летать самостоятельно, за стойкой торчал в ожидании новых заказов тощий парень в характерной униформе. Тишина и покой.
И потому все присутствующие разом напряглись, когда прямо перед стойкой возник странный вихрь цвета черной дыры.
- Что это?! - воскликнул один из адвокатов, гладко выбритый брюнет, а парочка влюбленных в испуге прижалась друг к другу.
В следующий момент посреди вихря внезапно появилась человеческая фигура, а затем черная воронка внезапно рассеялась и растаяла.
- Охренеть, - пробормотал официант.
Все глазели на странного пришельца, а тот преспокойно оглянулся по сторонам и приподнял руку.
- Приветствую вас! - воскликнул он на очень ломаном английском. - Вы не подскажете ли мне, будьте ж так любезны, какое нынче время?
- Половина второго, - промямлила одна студентка.
- Э-э-э? Мне бы эпоху знать... Век там, эру, период... У меня хронодевиация приключилась, поймите ли. Заблудился я, понимаете?
- Охренеть, - снова пробормотал официант, а оба адвоката принялись двигать челюстями, чтобы поскорее прожевать и заговорить.
- Третье тысячелетие, двадцать первый век, - ответила ему девушка с ноутбуком. - А вы... путешественник во времени, да?
- Ну так я и есть, - кивнул пришелец, - только, кхм, простите, третье тысячелетие какого времени? Старого или нового?
- Судя по всему - старого, - рассудительно заметила писательница, - потому что мы не знаем ни старого времени, ни нового.
Тут путешественник хлопнул себя по лбу.
- Ох, простите мою тупость... Я совсем забыл, что деление на старое и новое время практикуется уже после обоих эпох... Ладно, думаю, я разберусь сейчас с вашей помощью... Повезло, что вы говорите по-китайски...
- Мы говорим по-английски, - возразил брюнет, прожевав свой чизбургер, - как и вы. Только вы с акцентом сильным.
- Это? Английский? На котором мы говорим? Это китайский! Весь мир говорит на китайском на протяжение многих столетий! В будущем, которое для вас будущее, я имею в виду.
- Простите, ошибочка вышла. Это - английский, он сейчас международный. Китайский совсем другой, и на нем только китайцы говорят.
- Шайтан знает что... Куда ж я попал?.. - пробормотал путешественник, тыкая пальцем в прибор, очень похожий на обычный наладонник. - Послушайте, а двадцать первый век от какой точки отсчета? От какого события?
- Так от рождества Христова. Двадцать первый век нашей эры. А до этого было до нашей эры...
- Рождество чье? Первый раз слышу...
- Послушайте, мистер... А что, китайцы захватили мир, что английский стал известен как китайский?
- Ну да, после третьей ядерной...
По залу прокатился вздох ужаса.
- Было целых три ядерные войны?! - вытаращил глаза второй адвокат.
- Ну, вообще-то четыре... Китай правил миром с третьей по четвертую... А что?
- Господи боже ж ты мой...
- Ну да, понимаю, шокирует... - кивнул путешественник, тыкая в прибор. - Так, кажется, я приблизительно понял, куда попал. Скажите пожалуйста, до этого момента сколько было войн?
- Мировых, в смысле?
- Ну да.
- Две.
Теперь пришла очередь путешественника вытаращивать глаза.
- Две?!! Не может быть! У вас тут слишком все... благоустроено! Вы не смогли бы так быстро отстроиться после двух ядерных войн подряд!!
Повисла зловещая тишина. Затем девушка с ноутбуком несмело сказала:
- Ну, первые две мировые были без ядерного оружия... Не считая двух бомб, сброшенных в конце второй...
- О нет! - выдохнул путешественник, - не может быть... Вы говорите о двух бомбах, которые были вообще самым первым применением ядерного оружия в истории?
- Ну да...
У путешественника мелко затряслись руки.
- А... сколько точно лет прошло с момента первого применения? Меньше семидесяти пяти?
- Меньше...
- Нет, нет, нет!!! Мне пора, спасибо за помощь, но я куда-нибудь свалю и уже там разберусь с девиацией. А вам всякого добра и удачи, она вам скоро понадобится! Прощайте!
Он ткнул в свой прибор и исчез в вихре тьмы, который вскоре тоже растаял.
В зале несколько секунд царила полная тишина, затем второй адвокат вскочил и бросился к дверям.