- А тебе не приходило в голову научить меня своему языку и создать портал, чтобы я вернулся туда, откуда ты пришел? Может, я хоть там нашел бы себе друзей, раз ты, великий колдун, все равно не способен наколдовать мне их! - вспылил Тео.
Отец печально покачал головой:
- Увы, сынок. 'Там' ты бы не нашел себе друзей. Мучительную смерть найти - раз плюнуть, этого добра там навалом, а вот друзей... В моем языке вообще нет такого слова - 'друг'. Тебе тяжело быть одному, видя через окно, как дружат и играют другие дети, но у тебя хотя бы есть семья в человеческом понимании. У тебя есть мама, которая любит тебя сильней всего на свете. А я не знал своего отца. Не знал материнской любви. И даже мой брат пытался убить меня. Так что тебе грех жаловаться.
- Твоя мама тебя не любила?!
- Нет. Ни капли.
- Как же так?..
- О, совсем просто. У нас нет даже слова такого - 'любовь'. Вообще. Моему народу неизвестно, что это. Совесть, милосердие, сострадание, доброта - в моем родном мире это даже не пустой звук, таких слов вовсе нету, потому что обозначать этими словами нечего. Подобные понятия за пределами нашего понимания. Что скажешь? Все еще не рад, что родился здесь?
Мальчик всегда удивлялся, почему на шутливые слова мамы 'у тебя есть хоть капля совести?' отец всегда без тени улыбки отвечал что-то вроде 'нет, только чай и кофе'. Теперь разгадка свалилась на него, как гром среди ясного неба: за пятнадцать лет на Земле отец так и не понял, что такое совесть, жалость и прочее.
- Выходит, нас с мамой ты не любишь? - тихо спросил мальчик.
- Люблю.
- Ты сам только что признался, что не знаешь слова 'любовь'!
- Я и не знал. Твоя мама меня научила.
У Тео отлегло на душе.
- А с совестью у мамы, стало быть, не получилось? - хихикнул мальчик.
- Она старалась, но для меня это оказалось слишком сложно, - ухмыльнулся отец и резко выбросил кулак, угодив Тео под дых: - никогда не теряй бдительности. Совсем никогда.
Уроки и тренировки пошли впрок: со временем мальчик научился худо-бедно творить заклинание, скрывающее его облик от людей, что позволило выходить из дому без сопровождения отца. Заодно в совершенстве овладел бросанием огненных шаров, ударами молний из кончиков пальцев, освоил заклинания иллюзии и невидимости. Правда, все эти таланты Тео отдал бы за умение идеально скрывать свою внешность, как это делает отец: он, великий маг, способен даже негра заколдовать так, что тот сойдет за своего на ежегодном собрании ку-клукс-клана. Но увы: хуже всего обычно удается именно то, что нужнее, закон подлости во всей красе.
Дополнительная проблема была в том, что скрыть свою странность - а попробуй быть как все, если до четырнадцати лет рос в изоляции! - Тео не мог вообще. Выход напросился сам собой: перебраться в другую страну, где любую странность можно оправдать своей чужеземностью. Выбор пал на Японию не случайно: японцы - народ деликатный, крайне терпимый и снисходительный к чужакам. Многие вещи, которые не позволит себе ни один воспитанный японец, сойдут с рук 'гайдзину ': над не-японцем могут только добродушно подсмеиваться, мол, что с него взять, он же гайдзин.
Тео моргнул, возвращаясь к действительности.
- У отца тут была работа, - ответил он заученной легендой.
- Была?
- Да, раньше была. А потом он перебрался в Америку, в Вегасе иллюзионистом работает, дома только наездами. А мы с мамой тут остались. Нам нравится в Японии.
- Круто, - одобрила Дэлайла, - я просто обожаю фокусы.
Тео улыбнулся. Просто превосходно, чтобы не сказать - вообще зашибись. Он взял в руки ластик.
- Тогда смотри. Видишь ластик? Я сжимаю его в кулаке... Абра, швабра, кадабра! Он испарился!
- Офигеть!!
Ну еще бы, подумалось Тео. Тебе показывают предмет, сжимают его в кулаке, разжимают - и вещь просто исчезает. Безо всяких обманных манипуляций, позволяющих прятать предметы в рукаве. Он снова сжал кулак, разжал - ластик снова на месте.
- Без линз я не увидела, как ты прятал его в рукаве, - хихикнула девочка.
- Давай я сделаю это еще раз, а ты будешь держать меня за запястье, чтобы я точно не смог спрятать ластик в рукав.
К еще большему удивлению Дэлайлы, ластик снова исчез и появился. Разумеется, все это время он так и оставался на ладони у мальчика. Делать вещи невидимыми Тео научился еще до того, как делать невидимым самого себя.
- Наверное, у тебя ластик с секретом... Можешь спрятать что-то другое? Например, карандаш?
Мальчик улыбнулся:
- Показывать фокусы с исчезновением карандаша - моветон среди иллюзионистов, особенно после фильма про Бэтмэна, где Джокер показывает этот фокус. Ты хоть тресни, но 'исчезнуть' карандаш так же оригинально, как Джокер, не получится.
Дэлайла хихикнула, прикрыв рот ладошкой.
Два урока Тео пребывал в приподнятом настроении и даже готов был влюбиться. Когда после многих лет одиночества удается обзавестись не просто другом, но и симпатичной девочкой - ну, должно быть, что-то такое чувствуют люди, сорвавшие джекпот. Правда, покоя не давала мысль, что все это счастье может закончиться, когда Дэлайла оденет свои линзы.
***
Телефон зазвонил очень некстати, буквально вырвав Тирра из объятий несуществующего бога Морфея.
- Десять тысяч йоклол, кто звонит мне в рань такую?! - простонал он, словно проклятая душа в Железной Цитадели Ллос, приложив телефон к уху.
- Вообще-то, уже четыре часа пополудни, шеф, - заметила Дженис.
Гребаная коварная змеюка. Мстит за тот прикол с блокнотом, не иначе, знает ведь, что Тирр обычно просыпается ближе к вечеру.
- И чего ради ты разбудила меня в четыре пополудни?
- У нас проблема, даже две. Оззи Снайпс, слыхали про такого?
- Первый раз слышу это имя.
- К сожалению, он ваше тоже услыхал. Короче говоря, это бывший иллюзионист, который специализируется на разоблачениях других фокусников. Как собственно иллюзионист он не преуспел, зато выпускает передачи с разоблачениями чужих фокусов, неплохо на этом зарабатывает и уже испортил жизнь и карьеру многим. Так вот, сегодня на своем сайте он пообещал заняться вами.
- Ты что-то говорила про две проблемы? Ближе к делу, какая первая?
- Господи, Теодор, вы что, издеваетесь надо мной?! Проснитесь, наконец! Оззи Снайпс и есть проблема!! Публика не пойдет смотреть ваши фокусы, если будет знать, как они делаются!
Тирр зевнул.
- Дженис, ты стояла в трех шагах от меня, когда я развоплощал того мудака, и не поняла, как это было сделало. Я не намекаю, что ты глупа - просто есть вещи, которые находятся за пределами твоего понимания. Будь ты хоть Эйнштейном - все равно бы не поняла. Вот что, вырви из своего блокнота еще один лист и запиши на память, что у меня нету фокусов. Я показываю магию. А этот Снайпс нам только на руку сыграет, когда обломается с моим разоблачением - это ж какая реклама.
- Знаете, шеф, ваша уверенность меня радует, но так многие думают. А потом попадают в передачу Снайпса в роли жертвы.
- Плевать я хотел на Снайпса. Какая там вторая проблема?
- Появился еще один фокусник, Джеффри Уилсон, который собирается срубить денег на вашем имидже. Он позиционирует себя как белого мага и намеревается выступить вашим соперником, показывая столь же поразительные фоку... простите, магию, только белую. Добрую, в смысле. У него даже рекламный слоган на афише - 'белая магия сильнее черной'.
- Достань мне расписание его выступлений и спланируй мои так, чтобы у меня было представление сразу же после него, и желательно по соседству. Я проучу этого шарлатана как следует.
Отложив телефон в сторону, Тирр сел на кровати. Эта лахудра окончательно отбила ему сон, а ведь он так сладко спал! Зевнул, сунул ноги в тапочки, надел халат, позвонил вниз и потребовал себе в номер на завтрак яичницу, порцию барбекю и салат. Заказ записали без возражений, памятуя о том, что эксцентричный постоялец называет утром любое время, в которое просыпается и завтракает.