Молчание.
ФАРИА. Благодарю за столь… пример нейтральный.
Торговец кланяется
АЛЕКСЕЙ. Почему? Одиссея… не, я читал, читал… но не все помню.
АНДРЕЕВ. Потому что самый наглядный пример — это Иуда.
Торговец кланяется Андрееву
Он — патриот империи и верен вере предков (пауза, бормочет) верен вере… масло масляное…
АВВАКУМ (с брезгливым возмущением). Тьфу!! Гадость какая: Иуда — патриот.
ФАРИА. Примкни Иуда к другому проповеднику…
ВЕРА. Предательство — это всегда отвратительно!
ТОРГОВЕЦ (иронично). Да? Девушка из дворянской семьи, институт благородных девиц, выгодное замужество. Кстати, за сотрудником органов. Все предсказуемо и правильно. Казалось бы! Но вдруг «Земля и Воля», «хождение в народ». Отвратительно? Революционная, простите за выражение, деятельность. Выступление против власти. И это (меняет голос) в условиях сложной международной обстановки, противостояния России с западными державами и их сателлитами, которые спровоцировали военный конфликт.
ВЕРА. Это другое (пауза) русско-турецкая война, по-вашему, просто конфликт?
АВВАКУМ. Окститесь! О чем глаголем?! (Торговцу) Ежели правда, взошедшая на костер, сгорит… так? А… жертва Богу дух сокрушен?
ТОРГОВЕЦ. Нет, не так!
Молчание.
АВВАКУМ. Жертва Богу… или как?
ВИНОЧЕРПИЙ (выпрямляется, ухмыляется, говорит Аввакуму) И всяк слышай словеса сия, и не творя их, уподобится мужу уродиву, иже созда храмину свою на песце.
АВВАКУМ (звереет) На песце?! На песце?!
Аввакум бросается на Виночерпия, валит его на пол вместе со стулом. Они борются, Алексей пытается оттащить протопопа.
ВЕРА (Торговцу задумчиво). Что лучше, замок на песке или башня из слоновой кости?
ТОРГОВЕЦ. Ни то, ни другое не стоят костра.
ФАРИА. Не переживайте, Верочка, вы абсолютно правы.
ТОРГОВЕЦ. Никто не утверждал обратного. Я просто бизнесмен, и к некоторым штукам отношусь попроще. Идейность — не мой конёк. А значит могу перебирать варианты, смещать угол зрения. И ваша, Вера Николаевна, борьба… тоже похвальна.
Аввакум успокоился, встал с пола. Виночерпий тоже занял свое место
ФАРИА. И не стыдно вам? Персоны жреческого звания.
ВИНОЧЕРПИЙ. А вам? Не стыдно?
ФАРИА. Крайне редко.
ВИНОЧЕРПИЙ. Устроили… разборку… что мне… кто сделает?! Бойкот объявите?
ИВАН. Мой сродный прадядя- дедушка по линии матери-бабки личной императорской рукой головы рубил и в банку спирта помещал.
ВИНОЧЕРПИЙ. Иоанн Антонович! Ваше высочество! Вам-то для чего этот спектакль?
ИВАН. Для публики.
ВИНОЧЕРПИЙ. Скажите публике, что отрекаетесь от трона. И делу конец.
ИВАН. Не можно.
ВИНОЧЕРПИЙ. Что вы — вы все! — упираетесь в принципы?! Ведь есть отличный вариант отречься! Нет. Я буду сто тысяч лет глодать крысиные хребты, но считать себя наследником. Зачем, Иван Антонович? (Аввакуму) батюшка! Выгляньте из темницы, здесь всем абсолютно безразлично, как вы молитесь в крестном ходу, посолонь или обратно, двумя перстами креститесь или тремя. (Всем присутствующим) ваши жертвы напрасны, упорство бессмысленно. Признайте это и все вернется на круги своя.
ФАРИА. Как это, скажите?
ВЕРА. Не слушайте его! Это не он, это охранка с нами разговаривает.
ВИНОЧЕРПИЙ. Каждый вернется в свой круг преисподней. Или в свой луч света. Это… господин ротмистр растолкует, я не знаю. Нужно попросить помилование.
Алексей и Вера одновременно: Нет!!
АНДРЕЕВ. Я бы попросил.
ВИНОЧЕРПИЙ. Святые отцы! Покаяние! Это изначальная мысль всей христианской жизни. Покайтесь, просите милости.
ФАРИА. Это как раз просто. Но каяться перед тем, кто за дверью (показывает на дверь) я готов при уверенности, что там…а мне это неизвестно.
АВВАКУМ. Там не херувимы, а бесы лютые.
ВИНОЧЕРПИЙ. Могут бесы предлагать помилование? Вздор! У вас мания преследования.
ТОРГОВЕЦ. Я думаю, вся соль именно в этом. Покаяться перед тем, кем нужно — любой дурак покается. А так, чтобы наугад…
Молчание. Виночерпий трогает ушибы. Слышны рубящие звуки.
ФАРИА. Не перед силой каяться, у немощного милости просить… Да, пожалуй.
АЛЕКСЕЙ. Да что там за перфоратор? (подходит к портрету на стене). Там кто-то долбит.
ВИНОЧЕРПИЙ. Мания преследования.
Звуки все сильней. Протрет рвется, появляется рука. Вера вскрикивает, остальные напрягаются, принимают собранный вид. Следом за рукой из стены появляется голова. Человек оглядывается. Фариа его узнает, подскакивает, помогает выбраться.