Это был лучший подарок, который когда-либо получала девушка.
Каин снял ее руку со своей груди и поцеловал ее ладонь.
— Ноги у меня не дрожат, если ты об этом.
— Я об этом и не думала, — она склонилась над ним, потершись бедром о его пах. Рианна удивилась и обрадовалась, почувствовав, что он несколько возбудился только из-за того, что она прижалась к нему. — Меня интересует, не беспокоишься ли ты о чем-то ином, связанном с нами.
Каин ответил не сразу, лениво поглаживая ее волосы. Наконец он пробормотал:
— Думаю, ты догадываешься.
— Да, — призналась девушка, наклоняясь и легко целуя его в губы. — Но все равно, не расскажешь ли ты мне сам?
Каин закрыл глаза и глубоко вдохнул, ломая свою врожденную скрытность, до пугающей степени развившуюся во время его пребывания в Трюме.
С тех пор он прошел долгий путь и теперь хотел быть честным с Рианной.
— Я все еще считаю, что не заслуживаю тебя. Не заслуживаю быть таким счастливым, после того что я делал там, после того кем я там стал.
Она сдержанно выдохнула, почувствовав облегчение, что Каин, наконец, произнес это.
— Это глупо, — прошептала девушка, приникнув своей щекой к его груди, посчитав, что ему будет легче обсуждать это, если она не станет смотреть на него.
— Я знаю. Но иногда я вел себя… как животное.
Рианна нахмурилась, лаская его плоский живот.
— Ты не был животным. Я видела, кто ты на самом деле. Я знала, что ты силен, но я видела твою… твою человечность. Поэтому я и выбрала тебя.
— Возможно, ты увидела тень моей человечности, но на тот момент не осталось ничего. Когда я впервые увидел тебя, то захотел до безумия. Ты была так прекрасна, смела и не тронута мрачной реальностью Трюма. Была единственным светом, который я увидел в этом темном месте. Я захотел этот свет и поэтому просто взял его.
Он никогда не говорил так много о том, что почувствовал, когда впервые увидел ее, или о том, почему стал биться за нее. Несмотря на серьезность их разговора, она была тронута его признанием. Девушка почувствовала легкое возбуждение и чисто женскую радость от того, что вызвала такую реакцию у этого сильного человека.
— Ты не взял, — возразила она. — Я предложила тебе сама. Ты ведь вообще бы не вышел из своей камеры, если бы я не дала тебе знать, что хочу этого?
— Нет, — тихо признал Каин.
— Видишь. И прекрати изводить себя. Ты, конечно, не был совершенством. Поначалу ты был молчалив и напорист, но и я не была идеальна. И если бы я провела в этой тюрьме год, то стала бы гораздо менее человечной, чем ты.
Он не ответил, но одна из его рук скользнула вниз, приласкав ее грудь.
— Я люблю тебя, Каин, — пробормотала Рианна, склоняясь, чтобы взглянуть в его глаза. Ее волосы пологом укрыли их обоих. — Я влюбилась в тебя в этой тюрьме. Я бы не влюбилась в человека, эгоистично взявшего от меня все, что он хотел. Ты отдал столько же, сколько и взял.
На мгновение в его глазах промелькнули отчаяние и мука.
— Я лишь надеюсь, что ты права.
Понимая, что не может заставить его поверить ей, она наклонилась, целуя его — глубоко, тихо, со всей любовью.
Он незамедлительно ответил, его руки сжались вокруг нее, а губы жадно припали к ее губам.
Девушка разорвала поцелуй, пробормотав возле его губ:
— Ты счастлив, Каин?
— Ты же знаешь, что счастлив. Только чувство вины не проходит от этого.
Она снова поцеловала его, лаская пальцами его затылок и ощущая колкость его темных волос. Он стригся все так же коротко.
— Насколько ты счастлив?
Каин не отрывался от ее губ, а когда все же прервался, чтобы вдохнуть, произнес заплетающимся языком:
— Мне кажется, что все мои мечты, даже те, о которых я никогда не подозревал, все, что я хотел, сбылось.
Рианна растаяла от незамутненной радости и нежности. Потершись о его тело, она поняла, что он уже был на взводе.
— Я тоже, — выдохнула девушка, покрывая его лицо короткими поцелуями. — Точно так же счастлива и я. Я была одинока и неприкаянна всю свою жизнь. Ты единственный, кто помог мне изменить это. Я счастлива здесь с тобой, так почему ты чувствуешь себя виноватым?
Каин придержал ее за бедра, прижав к себе, и она застонала от удовольствия, ощутив его эрекцию, упирающуюся в развилку ее бедер.
— Хороший вопрос, — пробормотал он, слегка толкаясь в нее.