На сей раз на дежурстве находилась пожилая представительница Дома Тсалмот, одна из тех, кто говорят настолько тихо, что приходится наклоняться и вслушиваться, вот нарочно же наверняка так делает, чтобы посмеяться. Однако нашего визита ожидали, так что мы вошли и поднялись по все той же длинной и бессмысленной череде лестниц.
На сей раз она была одна и в полной парадной одежде — красное и серебряное, головная повязка с рубином, отороченные кружевами ботфорты — красивые, и это единственная их полезная функция, — длинные красные перчатки, брови подведены серебром, а под ними ледяной взгляд. В качестве приветствия было:
— Ну?
— Спасибо, что согласились с нами встретиться, — я старался говорить просто, как будто бы имел в виду именно то, что сказал, а не формально, словно издеваясь.
Она кивнула.
— Ладно, давайте к делу.
Сесть нам не предложили.
— За вами охотятся, — сообщил я.
— Вы о чем?
— Я о том, что некая леди, которая прежде носила титул Наследницы, пытается вас свалить. Полагаю, что из мести, хотя у нее могут быть и иные соображения.
Кажется, ее проняло, хотя она попыталась это скрыть.
— Почему я должна вам верить?
— А почему нет?
— Мне нужно больше подробностей.
— Каких именно? Вы и так знаете, кто она и почему за вами охотится. Я мог бы добавить, что она работала с тем типом, которому вы пытались сунуть фальшивую взятку двести лет назад, но он в процессе немножко умер.
И это ее также проняло. Она спросила:
— Это вы…
— Нет — нет. Не я. И не вы. Всему виной он сам. Но вот прошлая Наследница, что ж, она по — прежнему в деле и у нее есть планы.
— Какие планы?
— Так это не работает.
— А как работает?
— Сперва вы мне платите, затем я вам рассказываю, как расстроить ее планы. — Ура, сумел вновь ввернуть это словечко.
— И сколько ты хочешь, джарег?
— Девятьсот двенадцать с половиной.
— Ни за что, — отозвалась она.
— Согласен на восемь сотен.
— Проваливай, — бросила она.
— Ладно.
Мы вышли вон. Я ожидал, что она позовет меня и предложит сумму поменьше, но она этого не сделала, так что мы просто ушли.
— Ну что, Владимир, прошло не по плану?
— Я не знал, как оно пройдет. Нет, конечно, я надеялся получить деньги и закрыть эту историю, но…
— Правда надеялся?
— Хмм?
— Ладно. Куда теперь?
Я вздохнул.
— Ох, — проговорила она. — Давай тогда сперва где — нибудь посидим, а то мы слишком много телепортируемся.
— А то я не знаю.
Так что мы нашли подвальчик с клявой и выпили по чашечке, а еще я взял кекс, скормить Лойошу, который прятался у меня под плащом. Мы поговорили о свадьбе, причем оба делали вид, что это нас не сильно волнует и мы вовсе не торопимся.
— Что ж, — наконец сказал я, — одно знаю точно: эти восемь сотен нам чертовски понадобятся.
Она фыркнула.
— Думаю, я готова.
Мы подошли к волшебникам, что поджидали клиентуру около Дворца, и нашли такого, кто знал Черный замок и не запрашивал слишком дорого. Он молча кивнул нам, мы кивнули в ответ, он поднял руки — и Адриланки не стало.
В очередной раз мы потащились по изогнутой мраморной лестнице в библиотеку. Я внимательно смотрел на ступени, не протоптал ли я там колею, учитывая, сколько раз ходил туда — сюда, но наверное, у Морролана есть работники, которые все тут ремонтируют.
Мы сели и выпили вина, а Морролан ожидал, пока мы перейдем к делу.
Черной Длани при нем не было, что хорошо.
Он поинтересовался, как проходит планирование свадьбы, и мы рассказали ему о еде; он, похоже, не испытывал такого же восхищения, как мы, но меня это не удивило. Мы спросили, чем он занят, и он выдал краткую речь о волшебстве, которое как — то связано с природой души, и наверное, если бы я это понял, тут обнаружилась бы связь с оружием Морганти, так что оно и к лучшему, что все это прошло мимо меня.
Я совершенно не возражаю против людей, которые разбираются в таких вещах, просто иногда сам не желаю быть таким, ясно?
Наконец мы перешли к цели нашего визита, и я объяснил, где находится Тависса, и что сам я туда попасть не могу, и уже собирался спросить, нет ли у него предложений, но тут он начал хохотать.
Я вот даже не помню, слышал ли я раньше, как смеется Морролан. Вроде нет. И уж точно не так. Нет, он не выдавал особо громких звуков, просто запрокинул голову, закрыл глаза, а плечи его содрогались. Потом наклонился вперед, и плечи содрогались еще сильнее. Он даже начал колотить кулаками по подлокотникам кресла. Уж не знаю, стоило мне обидеться, а может, забеспокоиться, не хватил ли его удар какой. Я посмотрел на Коти, она — на меня, и мы дружно пожали плечами и принялись ждать.