В бешенстве Джад высвободил рапиру, спеша отступить подальше, но Рейт, тяжело дыша и обливаясь потом, продолжал наседать.
Наступая, Рейт нарушил молчание: «Я захватил Пилуну… она тебя отвергла… с отвращением! Убийца… сейчас ты умрешь!»
Джад издал нечленораздельный вопль и бросился в контратаку. Снова Рейт защитился шапкой, снова сжал лезвие рапиры между наушниками. В ответном выпаде он проткнул живот Джада, потерявшего Пилуну. Джад ударил щитом вниз, выбив рапиру из руки Рейта. На мгновение возникла нелепая ситуация: Джад стоял, глядя на Рейта испуганно и укоризненно, лезвие рапиры торчало у него из спины. Джад вырвал из себя рапиру, отбросил ее и двинулся на Рейта, отбежавшего и лихорадочно искавшего брошенный щит. К тому времени, когда Джад замахнулся рапирой, Рейт уже подобрал щит и запустил его, заостренным концом вперед, в лицо Джада. Вершина треугольного щита вонзилась в открытый рот Джада и застряла — щит торчал, как чудовищный металлический язык. Ноги Джада подкосились. Он свалился на землю, его пальцы слабо подергивались.
Часто и хрипло дыша, Рейт бросил шапку с гордой Пилуной в грязь и отошел прислониться к стойке навеса.
В лагере царило безмолвие.
Наконец Траз Онмале сказал: «Вадуз преодолел Пилуну. Теперь эта кокарда блестит ярче. Где судьи? Пусть рассудят Джада!»
Три чародея вышли вперед, бросая мрачные взгляды на новый труп, на вождя, искоса — на Рейта.
«Судите! — грубо приказал Траз Онмале голосом усталого пожилого человека. — Судите справедливо!»
Чародеи советовались, бормоча в сторонке. Выступил старший: «Нам трудно вынести решение. Джад прожил жизнь героя. Он служил Пилуне с отличием».
«Он убил девушку».
«По уважительной причине — она запятнала себя ересью, связавшись с нечистым ублюдком! Любой правоверный сделал бы то же самое!»
«Джад переступил границы своих полномочий. Я приказываю осудить его, как преступника. Возложите Джада на погребальный костер. Когда взойдет Браз, запустите порочный прах в небо».
«Быть посему», — проворчал старший шаман.
Траз Онмале удалился под навес.
Рейт стоял один посреди лагеря. Кочевники собирались беспокойными группами и обменивались короткими фразами, с неприязнью поглядывая на Рейта. Наступал вечер, солнце затмилось нагромождением тяжелых туч. В тучах мелькали фиолетовые проблески молний, доносились ворчливые перекаты грома. Женщины торопливо сновали, закрывая связки корма для скота и кувшины со съедобными стручками. Бойцы занялись наконец делом — стали натягивать привязные петли полотнищ, закрывавших огромные подводы.
Рейт смотрел на труп девушки — о ней, по всей видимости, никто и не думал позаботиться. Оставить тело на всю ночь под дождем и ветром казалось немыслимым. Погребальный костер разгорался, готовый принять останки Джада. Рейт поднял тело девушки, перенес к костру и, не обращая внимания на протесты старух, поддерживавших огонь, уложил в печи, стараясь придать ей по возможности какие-то достоинство и грацию.
Когда упали первые капли дождя, Рейт ушел под отведенный ему вместо жилища складской навес.
Снаружи бушевал ливень. Промокшие женщины соорудили укрытие над костром и продолжали подбрасывать в огонь валежник.
Кто-то появился под навесом — Рейт отошел в тень. Блики костра озарили лицо Траза Онмале, казавшегося хмурым и удрученным: «Рейт Вадуз, где ты?»
Рейт вышел к нему. Увидев нарушителя спокойствия, вождь угрюмо кивнул головой: «С тех пор, как ты появился в племени, все пошло кувырком — раздоры, ропот, убийства! Разведчики говорят, что степь пуста. Пилуна осквернена. Чародеи спорят с Онмале. Кто ты? Почему ты причиняешь столько бед?»