Глава 17
Я проснулась посреди ночи от ощущения, как будто я заснула рядом с обогревателем. Спросонья я предположила, что это из-за потепления на улице. Каким бы странным это не казалось, в Уганде лето в то время, как в Америке зима, я начала обдумывать это, но осознала, что необычное тепло представляло собой отдельную часть и слишком горячую.
Я лениво открыла глаза и встретилась взглядом с парой безрадостных карих глаз. Я вскочила.
— Мандиса! — она не отвечала, и мое сердце застыло. — Мандиса, детка.
Я убрала ее волосы от глаз и попыталась заставить ее посмотреть на меня, но это не помогло. Я вскочила на ноги и раскрыла дверь. На улице было все еще темно.
— Ян! — закричала я в панике.
Сразу же рядом со мной появился растрепанный Ян.
Я начала плакать.
— Мандиса, — объяснила я, указывая на мою кровать.
Он подбежал к ее стороне и ощупал ее голову и шею.
— Она вся горит.
— Кухня, — сказала я, думая о ближайшем источнике воды.
Ян подхватил крошечное тело Мандисы на руки.
Мы пробежали мимо баобаба на кухню, и я включила воду, закупоривая водосток.
Ванна из нержавеющей стали была достаточно большой, чтобы положить ее.
Я бросила кучу кухонных полотенец в раковину, и Ян положил Мандису в воду.
Холодная вода была достаточно шокирующей, чтобы она запротестовала, но с ее губ не сорвалось ни звука. Я снова начала паниковать.
Мы отчаянно обливали ее, чтобы сбить температуру.
— Милая? — спросила я ее через несколько минут, но она не отвечала. — Боже, Ян,
— я выдохнула.
— Я за Кариной, — сказал он и побежал к домику Карины и Чарльза.
Я непрерывно погружала ее в холодную воду и молилась. Про себя я умоляла ее ответить мне, но она просто пялилась вперед.
— Где она? — спросила сонная Карина.
— Здесь, — я услышала, как объяснил Ян.
Карина быстро подошла ко мне и убрала своей рукой волосы с моего плеча.
— Ян, — сказала она, смотря на Мандису, — возьми, пожалуйста, мою аптечку.
Ян выбежал из кухни и вернулся с большой аптечкой, которую она всегда держала под рукой.
Она вытащила шприц и посмотрела на меня.
— Это всего лишь инъекция парацетамола, потому что она не смогла бы проглотить лекарство.
Я кивнула, как если бы мое одобрение было необходимо, но в любом случае Карина отнеслась с пониманием. Она наполнила шприц, и Ян помог мне приподнять ее плечи.
Карина просушила и протерла часть руки Мандисы спиртом, затем ввела препарат.
Я почти мгновенно почувствовала облегчение, зная, что мы заботимся снаружи, а Карина позаботилась внутри.
Карина попробовала воду в раковине и попросила Яна слить ее, когда температура тела Мандисы начнет уменьшаться.
Он сделал, как она попросила, а затем заткнул слив снова.
— Поливай эту воду ей на голову, Софи.
Мы с Яном работали систематично, то наливая и выливая, то выливая и наливая. Прошло двадцать минут, и Мандиса стала заметно прохладнее, но все еще не реагировала.
— Почему ей не становится лучше? — спросила я.
— Лекарство вызывает сонливость, — объяснила Карина перед тем, как схватила мое плечо и повернула к себе. — Также она очень больна, Софи.
Карина проверила ее температуру, и она оказалась в пределах допустимого, так что Ян схватил большое полотенце и завернул ее маленькое тело. Я взяла чистую сорочку из прачечной, которая подошла по размеру и помогла Карине переодеть в нее Мандису. Когда она была полностью сухой, я попросила Яна отнести ее в мою хижину поспать, пока мы придумаем, где мы собираемся всех разместить.
Карина осталась проверить всех остальных детей в их спальнях, чтобы быть уверенными, что ни у одного из них нет жара.
— Мое сердце застряло в горле, — тихо сказала я после того, как Ян укрыл Мандису на моей кровати.
Он неплотно укрыл ее моей простыней, и мы молча смотрели на нее. Он обнял меня за плечи и на меня нахлынул поток воспоминаний о прошлой ночи, напоминая, что мне можно обнимать его. Обхватываю его и прячу лицо у него на груди, так признательная за его поддержку. Он провел рукой по моим волосам и поцеловал меня в макушку, заставляя меня вздохнуть.
В дверь тихо постучались, и мы резко отстранились друг от друга. Когда наши взгляды пересеклись, для нас стало очевидно, что нам обоим не хотелось раскрывать себя перед Кариной или кем-либо еще, пока мы сами не поймем, кто мы друг для друга.
— Входи, — сказала я, и Карина вошла.
— Еще трое, — объяснила она.
— Мы с Софи позаботимся о больных, Карина. Мы вакцинированы. Вчера мы говорили с Пэмбруком, и он организовал для нас самолет, который должен быть здесь через тридцать шесть часов.
— Слава Богу, — прошептала она, схватившись за сердце. — Тогда мы разместим всех больных в нашем домике.
— Те, кто не заболел, должны оставаться в общих спальнях, но те, кто могут заболеть должны быть также отделены от остальных, — сказал Ян.
— Возможно, в домике Соломона и Руф? — предположила я.
— Тогда, где они будут жить? — спросил он.
— Они уехали с детьми в дом сестры Руф, — сказала нам Карина.
— Это понятно, — ответил Ян в разочаровании.
— Когда она проснется, — сказала Карина, указывая на Мандису, — перенесите ее в наш дом.
Ян кивнул, и Карина ушла.
Мы посмотрели друг на друга и так много эмоций промелькнуло между нами. В глазах Яна читалась серьезность бури, надвигающейся на наш порог, эгоистичная разочарованность из-за того, что мы не могли исследовать то, что начиналось между нами и явный стыд из-за мыслей о себе, когда не должен.
Я не обвиняла его, потому что думала о том же. Я взяла его руку, чтобы успокоить его, что это случится, что у нас будет будущее. Он мягко улыбнулся и только в то время мы признали разочарование. Были дела поважнее.
Следующие полтора дня был полнейший хаос. Мерси была единственной из взрослых, кто, казалось, был болен, помимо случаев, где вирус еще в инкубационном периоде, но с нами было все хорошо, поскольку вакцины скоро будут. Ян и я провели следующую ночь неоднократно поднимаясь и ложась, заботясь о каждом больном ребенке, сбивая жар, борясь с симптомами и работая нашими пальцами до крайности в тщетной попытке обеззаразить.
Каждые несколько часов мы получали нового ребенка. У нас заканчивались запасы жаропонижающих и физраствора. Нашей единственной надеждой была партия товара, которая прибывала позже второго вечера. Мы снова связались с Пэмми, и он сообщил нам, что мне лично следует расписаться за доставку партии в семь часов.
Перед нашим отъездом Карина согласилась помочь нам поместить детей в наилучшем возможном месте, и она сидела с ними, пока мы с Яном не вернулись. В общем, у нас было семь больных детей и у четверых обнаруживались признаки болезни.
Остальных мы держали от них как можно дальше.
Когда мы как можно лучше приготовились, мы отправились к грузовику Чарльза.
Карина до сих пор не видела джип Яна и нам хотелось, чтобы так оно и оставалось.
Чарльз нервничал из-за того, что нападение на нас станет для его жены последней каплей, так что мы отремонтировали грузовик, как только смогли и продолжали скрывать его.
Когда он завел мотор, его звук был тише, чем рычание джипа Яна. Я положила голову на спинку сиденья и, зевая, закрыла глаза. Когда я их открыла и уставилась на Яна, он засмеялся.
— Ты устала.
— Да неужели, Шерлок?
Он засмеялся громче, от чего мое сердце сильнее забилось.
— Когда ты уставшая, ты становишься раздражительной, не так ли?
Я улыбнулась ему через сиденье.