Я больше не буду натягивать маску. Я была другим человеком. Уязвимость была для меня допустима, потому что она была настоящая.
Он покачал головой, когда раздался еще один стук.
Он откашлялся. — По-пойдем, — произнес он, все еще поглаживая мою кожу.
— Мы будем внизу у машин, — сказал Саймон, и мы услышали его удаляющиеся шаги.
Ян повернул голову от меня к двери.
— Мы можем взять мою машину, чтобы поехать отдельно.
Мне было больно, и я была не в состоянии скрывать то, что я чувствую, так что я развернулась к ванной комнате, будто мне там что-то было нужно.
— Замечательно, — из моих уст прозвучал незнакомый голос.
Я взяла сумочку, присела ненадолго на кровать, а затем направилась к двери.
— Соф, — прошептал Ян, хватая меня за руку.
Я позволила остановить меня, но отказалась смотреть ему в лицо.
— Да, дорогой? — ответила я, пытаясь казаться беспечной.
— Не надо, — попросил он.
Я посмотрела в его сторону, но все еще отказывалась повернуться.
— Что не надо? — спросила я с фальшивой улыбкой.
— Мы должны поговорить, — сказал он.
Я это проигнорировала.
— Нам, вероятно, следует идти, Ян. Я не хочу, чтобы твоя мама возненавидела меня еще больше, чем сейчас.
Я вытащила руку из его хватки, открыла дверь и двинулась по короткому коридору в гостиную и через парадную дверь. Я чувствовала присутствие Яна прямо за спиной, близко и в то же время далеко. Я одновременно хотела бежать к нему и от него. Я была в замешательстве. Я любила его. Могу поклясться, он тоже любил меня, но он просто стоял там.
Я спустилась по извилистой, выложенной галькой дорожке и направилась к машинам. Все люди, стоящие рядом с ними, были семьей Яна. Я улыбнулась им несмотря на то, как тяжело у меня было на сердце.
— Ты видение, Софи, — сказал Саймон, взяв меня за руку и целуя в щеку.
— Истинная красотка, — добавил Генрик с жизнерадостной улыбкой.
Я посмотрела на Абри в облегающем черном платье и встретилась с ней взглядом.
— Очень красиво, Абри, — искренне сказала я ей. Она коротко кивнула.
Никто, насколько я могла судить, не знал, что произошло между мной и Яном в той комнате. Никто, кроме Абри. Она внимательно изучила меня, затем Яна и снова меня. Ее глаза сощурились на нас обоих.
Генрик открыл пассажирскую дверцу серебристой «Ауди» для Абри, и она забралась внутрь, ее взгляд приклеился к нам с Яном. Саймон устроился на заднем сиденье седана, а Генрик пошел к водительской стороне. Я наблюдала за ними, пока рука Яна не опустилась мне на поясницу.
— Я здесь, — прошептал он на ухо, посылая дрожь по позвоночнику вопреки тому, что произошло.
Он подвел меня к черному мерседесу G-класса.
— Это твой? — спросила я.
— Не совсем. Это просто машина, на которой я езжу, когда живу здесь. Ее купили мои родители.
— Понятно.
Он открыл для меня дверь, и я проскользнула внутрь. Я потянулась за ремнем, но он опередил, пристегивая меня. Он неожиданно поцеловал меня в шею, сильно озадачив, и захлопнул дверь.
— Что это было? — спросила его, когда он забрался со своей стороны.
— Что именно? — спросил он.
— Ремень? Поцелуй?
— Полагаю, мне это было необходимо, хотелось быть к тебе ближе.
Он пожал плечами, как будто это что-то объясняло, и завел двигатель, забрасывая руку на мой подголовник, когда выехал на дорогу. Мы в тишине ехали следом за его родителями. Он так и не убрал руку с подголовника, и тепло от его руки удерживало постоянно порхающих бабочек.
Это горькая радость, хотя бы потому, что в то же время мое сердце было наполнено болью.
Только потому, что он не сказал, что любит тебя, не значит, что он не заботится о тебе, Софи.
Я была немного сумасшедшей. Я знала это. Просто любовь — это что-то новое для меня. Я прежде никогда никого не любила так, как любила Яна.
Позволь себе некую слабину, но двигайся дальше. Позволь себе чувствовать, но не ожидай взаимности. Позволь случиться тому, что должно произойти.
Я дала обиде у себя в груди растаять и соскользнуть к ногам.
— Я не смог это сказать, — выпалил Ян.
Моя голова дернулась в его сторону.
— Я знаю.
— Ты не понимаешь, — произнес он.
— Понимаю, — сказала я, прижимаясь щекой к его руке.
Он резко взглянул на меня, и я дала ему понять, что там не было давления. Он отвернулся назад к дороге.
— Нет, ты не понимаешь, совсем не понимаешь, — он сделал глубокий вдох. — Вся правда в том, что я очень сильно тебя люблю, не могу мыслить упорядоченно. Правда в том, что я боюсь признать это, не прикасаясь к тебе. Правда в том, что я сильно напуган.
— Почему? Разве я настолько пугающая?
Он мне улыбнулся.
— До ужаса.
— Ян.
— Ты даже не представляешь, что ты со мной делаешь. То, что я чувствовал к тебе эти последние пару месяцев, не казалось разумным. Я так отчаянно тебя хотел, что боялся, что это не могло быть настоящим. Ты поглотила все мои мысли, Софи, — признался он, позабыв, что я рядом. Он разговаривал с лобовым стеклом, как будто над ним проплывала дымка. — Ты сковала все мои чувства, и я не могу представить, что получу тебя в достаточном количестве. Это пугает меня. Я так глубоко погрузился, что мне не выбраться. Я принадлежу тебе, ты знаешь?
— Нет, боюсь, что ты мне не принадлежишь, Ян. Ты приукрашиваешь. Представь, что я одна из твоих студенток, и я не поняла урок. Поясни подробнее... более досконально, — я заигрывала, мое сердце колотилось в груди из-за его слов.
Он боролся с улыбкой.
— Не знаю, зачем я открыл этот шлюз, я устал, вот почему, и ты прямо сейчас выглядишь такой чертовски завораживающей, — он вздохнул. — В Масего то, как ты закатывала рукава, открывая свою прекрасную кожу с идеальными запястьями, которые соответствуют этим невероятным рукам. Я так много раз представлял эти руки на себе, — продолжил он, поражая меня и перенося дальше в его мысли. — Вот должно быть, когда я впервые начал осознавать. Возможно, это то, как твои джинсы плотно облегали бедра всякий раз, когда ты делала шаг. Все, о чем я могу думать, это о тебе, обхватывающей меня этими чертовски красивыми ногами, как они будут ощущаться под моими ладонями, как они будут обнимать меня за талию, — он легонько постучал по рулевому колесу кулаком, и я немного выпрямилась. — Они сбивают с толку. Или может это, когда твои волосы распущены и свободно ниспадают на спину. Я бы все отдал, чтобы увидеть их на твоих голых плечах, — он сглотнул, — или намотать их на мои кулаки, — признался он.
Он медленно кивнул головой назад и вперед, глаза все еще смотрят на дорогу впереди.
— Все это действительно так, — вдруг сказал он, — но главным образом я думаю, что это твое лицо.
Я молча съежилась на своем месте, благодаря Бога, что не прервала его, казалось, бессознательное состояние. Мое сердце беспорядочно стучало от этой исповеди. В горле у меня пересохло, желудок сжался и это было то, что я никогда прежде не испытывала, но знала, что оно так и должно было всегда ощущаться. Руки крепко сжаты, чтобы удержаться и не броситься на него, обхватывая его плечи руками.
— Софи Прайс, ты самая красивая девушка из всех, кого я когда-либо встречал, — заявил он, затем повернулся ко мне и посмотрел с обреченностью в глазах. — Ты так, черт возьми, прекрасна, вот здесь, — сказал он, коснувшись моей груди, — и здесь, — произнес он и провел вниз тыльной стороной ладони по моему лицу, — ты роскошна и на это стоит любоваться.
Мой рот в изумлении открылся. Из-за этих слов я была в полной растерянности, все рациональные мысли испарились, так что я сделала единственное, что смогла придумать. Я перепрыгнула на другой край сиденья и потянула воротничок его рубашки к себе. В следующую секунду я почувствовала, что внедорожник съехал на обочину и остановился, затем была перетянута к Яну на колени, и он исследовал мой рот своим так, как никто и никогда этого не делал.