Девушка удалилась.
Графиня решила, что лучше иметь мисс Браун в числе друзей, а не врагов.
– Вы здесь с самого рождения, мисс Браун?
– С трех лет, – ответила та.
– Значит, вы и образование здесь получили?
– В L'Ordre de les Filles de la Vierge. – Девушка просияла и оглядела стол. – В ордене дочерей Богоматери.
Поднявшись, она пошла за едой.
Изабелла Мердо-Мактавиш наклонилась к графине:
– Здесь есть несколько потрясающих монастырей, где девушки из обедневших семей могут получить великолепное образование.
Графиня смотрела на юную особу, аккуратно наполнявшую свою тарелку, надеясь, что ничем не прогневала ее; она казалась такой уверенной в себе. Более того, девушка как будто испытывала необычайную радость.
Леди Анастасия перевела взгляд на свою подопечную, мрачную и всем недовольную по сравнению с мисс Браун. Вирджиния была явно намерена обзавестись врагами. Люси Уиппингем уже невзлюбила ее, не нравилось поведение девушки и леди Прюд.
Графиня подозвала Вирджинию, похлопав по пустому креслу рядом с собой. Она заметила, что девушка, как и другие, держит в руке нож и двузубую вилку.
– Садись рядом, я с удовольствием послушаю о приключениях в твой первый день в Сен-Жермене.
– Я сяду где захочу, спасибо, мадам. Вы не моя мать, графиня, и теперь, когда у вас нет своих денег и вы зависите от меня, вы не более чем моя служанка. И как таковой я приказываю вам оставить меня в покое и не совать нос в мои дела.
– Получили? – С наполненной тарелкой леди Уиппингем тяжело опустилась в кресло, которое графиня придерживала для Вирджинии. – Я знала, что она избалованная девчонка! Вы лишитесь работы, графиня, если попытаетесь контролировать ее. А что до вас, мой дорогой муженек, она отрежет вам яички ради увесистого кошелька, прежде чем вы успеете произнести «детка».
– Соблюдайте приличия, леди Уиппингем, – прошипела леди Прюд. – А что касается вас, дерзкая девица, то вам придется извиниться перед леди Эшби де ла Зуш и за ужином вы сядете рядом со мной. Должна заметить, мисс Фрэнклин-Грин, что, несмотря на деньги вашей мачехи, я могу выгнать вас из замка в любой момент. Насколько я понимаю, графиня – ваша наставница и обязана препятствовать вашему общению с неподходящими людьми. Предполагаю, лорд Уиппингем, вы один из таких неподходящих людей, поэтому приказываю вам в дальнейшем держаться на почтительном расстоянии от мисс Фрэнклин-Грин.
– Я не потерплю, чтобы ты, высохшая старая ведьма, указывала мне, что делать! – Лорд Уиппингем залпом осушил свой бокал.
– Как вам угодно, сударь. Но напомню, что, как и все мы, вы зависите от пенсиона, великодушно назначенного вам его величеством королем Яковом здесь, в Сен-Жермене. Он, в свою очередь, зависит от пенсии, предоставленной ему его величеством королем Людовиком. Я в дружеских отношениях с обоими монархами и очень уважаема ими, тогда как вы и ваши жалкие прожекты – посмешище для обоих дворов. – Она села и развернула салфетку. – А теперь предлагаю вам приняться за еду, пока вас здесь кормят.
Лорд Уиппингем молча направился за своим прибором к столику в углу. Его жена фыркнула, когда он проходил за ее креслом.
Графине не терпелось добраться до бумаги и пера и записать все происшедшее. Леди Анастасия не сомневалась: чета Кью будет очень ею довольна. Кроме того, уговорив услужливую и очаровательную мадемуазель Смит, владеющую французским языком, она отошлет французский перевод своей статьи в «Галантный Меркурий» [23] и прославится в Париже. Тогда у нее окажется достаточно денег, чтобы выбраться из этого царства ханжества, подальше от этих скучных лицемеров с их мелкими, пустыми страстями и соперничеством.
Вернувшись в кухню, Пайп состроила Элпью гримаску.
– Сегодня ужин проходит бурно. Даже здесь слышны громкие голоса. – Она уселась на скамью. – Где старый зануда? Конюхов гоняет?
Элпью покачала головой. Уэкленд ставил в кладовой банки с приправами.
– Так, сейчас закусим… – Пайп посмотрела на помидоры и подмигнула Элпью. Потом взяла несколько ломтиков и положила в рот. Элпью наблюдала, гадая, удалось ли девушке между делом отправить в рот и кольцо.
В кухне появился Уэкленд.
Пайп наклонилась и начала завязывать шнурок на ботинке.
– Некогда рассиживаться, Пайп, – проворчал Уэкленд. – Раз уж Элпью так много трудилась в свой первый день, будь добра, покажи ей, как правильно вычистить за собой очаг. Он очень грязный.
– Столовый прибор, пожалуйста, – попросила с порога Леонора Смит. – Для престарелой английской леди с шелушащимися белилами и рыжей белкой на голове вместо парика.
– Оставьте ваши шуточки, мисс. – Элпью поморщилась. Ей не нравилось, когда над графиней смеялись. Она схватила нож и вилку. – Отнести их, лорд Уэкленд? Эта непочтительная девчонка говорит о моей госпоже.
– Ни в коем случае. – Он выхватил приборы у Элпью и передал девушке. – А теперь бегите, мадемуазель Смит. – Шеф-повар повернулся к Пайп: – Не стой разинув рот. Покажи Элпью, что делать, а потом, будь любезна, неси следующий поднос.
Пайп мысленно застонала и подошла к очагу. Обе женщины опустились перед ним на колени.
– Мадемуазель Смит? – шепотом спросила Элпью. – Что это за имя?
– Ты должна собрать все это… – Пайп медленно указала на металлические вертела, крюки и висевшие на них котелки, бормоча тем временем: – Здесь очень много людей родом из Англии. Во времена Кромвеля они бежали сюда тысячами, а потом еще, когда сюда прибыл его величество. И повсюду они оставляли своих отпрысков. – Пайп кашлянула. – А когда они остынут во дворе, нужно их вымыть и убрать… на место.
– Где ее место в здешней иерархии? – Элпью возила метелкой в углу очага.
– Между нами и ими. Она числится прислугой, поэтому спит на нашем этаже, но отличается от других, поскольку, без сомнения, Смит – дочка какого-то аристократа, отдавшего свою жизнь в битве за короля или что-то в этом роде. Однако как переводчицу ее могут вызвать в любое место; иногда она даже работает на втором этаже. Смит – своего рода Прюд, только рангом пониже. – Пайп хихикнула, и Элпью тоже засмеялась. Когда Элпью отложила в сторону метелку, Пайп глубоко вдохнула и вдруг сильно побледнела. – Образование у нее хорошее… если пребывание во французском монастыре со смехотворным названием «Дочери Богоматери» можно назвать образованием. Чаще всего эти заведения – публичные дома с монахинями. – Она снова повысила голос. – А пока ждешь, вымети решетку, чтобы огонь наверняка… – Пайп уронила метелку и схватилась за грудь. Глаза ее закатились, и она рухнула на пол, ударившись головой о каменные плиты пола.
Элпью, как была на коленях, подползла к ней и попыталась ослабить шнуровку корсажа. По телу Пайп пробежала судорога, изо рта пошла пена.
– Чем ты тут занимаешься, женщина? – Уэкленд наклонился над подергивающимся телом Пайп. – Если она не в состоянии, Элпью, тогда ты должна отнести поднос с тушеными овощами.
– Но, сэр… – Элпью уставилась на Пайп. Совсем недавно она слышала, как Уэкленд разговаривал о ядах, и вот теперь ведет себя как ни в чем не бывало. – Ей плохо!
– Плохо! – Уэкленддал Элпью подзатыльник. – Я не потерплю разговоров о болезни в своей кухне. – Элпью повернулась, собираясь дать Уэкленду ответную пощечину, когда увидела, что он и сам побледнел и затрясся. – Через минуту… или две… – Он задыхался. – Девушке станет лучше. А теперь неси поднос в столовую.
– Но…
– Я с этим справлюсь. Оставь меня.
– Но я не знаю, куда идти. – Элпью в нерешительности топталась на месте. Стремительные перемены настроений шеф-повара встревожили ее. – Лучше уж я останусь с Пайп.
– Не твое дело отдавать приказы в моей кухне! – Побелевший и слегка пошатывающийся Уэкленд одной рукой указал на дверь, другой ослабил галстук. – Я сказал – оставь меня.