«Мы загородимся резьбой кустарных полочек…»
Мы загородимся резьбой кустарных полочек,
Мы ухоронимся за переплеты с книжками,
Мы занавесимся от солнечных иголочек,
Мы приукроемся от сквозняков задвижками.
А за преддвериями шалый ветер носится,
Полощет ало багрецовыми разливами,
А за оконницами тысячеголосица
Располыхалася ракетными разрывами.
Мы отдадимся милых рук прикосновению,
Мы заглядимся на прелестных глаз мерцание,
Заслушаемся нежных слов, подобных пению,
Забудемся, забудем – затаим дыхание.
А по-за окнами – там смотрят звезды зоркие,
Сполохи бродят неусыпными дозорами,
На нас дивуясь, как перебираем корки и
Воспоминания – обуглины раззора – мы.
На воздух! вон из этих душных, тесных створочек,
Туда, где полоумный ветер дико мечется,
Где, убежав из загородочек и норочек,
Зверь прирученный наконец очеловечится.
«Я пришла к поэтам со стихами…»
Я пришла к поэтам со стихами –
Но они стихи слагали сами,
Было им не до моих, конечно,
И, спеша, они сказали: вечно.
Я к друзьям, кто так меня читали –
Но друзья продукты покупали,
А купить так дорого и трудно,
И, грустя, они сказали: чудно.
Я к чужим: примите и прочтите,
И поверьте вы, и полюбите.
Но чужие вежливы фатально,
И, шутя, сказали: гениально.
Где же быть вам, где вам быть уместней,
Бедные, бездомные вы песни?
Что ж у вас по целому по свету
Своего родного дома нету?
Спрячьтесь в землю, станьте там магнитом –
Но земля сокрыта под гранитом.
Сгиньте в небе молний мятежами –
Но закрыто небо этажами.
Я в окно вас, я вас ветру кину,
Вашему отцу и господину.
Внук Стрибожий веет, песни носит –
В чье-нибудь он сердце их забросит.
Отзовется чье-то сердце эхом,
Отольется чьей-то песне смехом.
А не знает, с кем смеется вместе,
Как и мне о нем не чаять вести.
СТИХОТВОРЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЕТ
«Прекрасная, печальная, живая…»
Прекрасная, печальная, живая.
Где взять мне слов? ах, это всё не то.
Вы здесь одна, себя переживая.
Он там один – но где же он и кто?
В Москву, в Москву! там в лицах небылица
Почудится – и сбудется как раз.
Там хорошо. Там за морем синица
Свистит – манит – сулит веселый час.
Там расскажу вам сказку о возможном
И повторю ее вам вновь и вновь –
Пока не станет правдой наша ложь нам
И три мечты сольет в одну любовь.
Там злая маска раннего упадка
Не исказит прекрасного лица.
Там вашей тайны точная разгадка:
Жизнь кончена, а счастью нет конца.
«Ушел мне сердце ранивший…»
Ушел мне сердце ранивший
Уловкою неправою,
Мой вечер затуманивший
Неловкою забавою,
Чужое место занявший
Сноровкою лукавою.
Но нет – не катафалками
Печали мара встречена:
Стихов и снов качалками
Причалена, размечена,
И белыми фиалками
Вуали тьма расцвечена.
Нечаянности случая
Мне фатума веления.
Не мучаясь, не мучая,
Вне атома сомнения,
И худшая, и лучшая –
Не я там, а и те не я.
«Глаза лучам осенним рады…»
О.П.О.
Глаза лучам осенним рады,
Дороги гладь душе мила,
Свободной воле нет преграды,
Моторам счастья нет числа.
Казбек сияет снежным светом,
Дарьял зовет на высоту –
И что там грусть, и горе где там! –
Всё позабылось на лету.
А если пурпур багряницы
Погаснет в ледяную мглу –
Скорей, на крыльях Синей Птицы,
Навстречу морю и теплу!
ЛЮБОВНЫЙ КУБОК
Не всё ль равно, не всё равно ли –
Когда любовный кубок пуст –
С кем ведать пытку страстной боли?
Чьих выпить хмель зовущих уст?
Когда не он, не тот, единый,
Чья воля – вечная судьба –
Не всё ль равно – не господина –
Какого взять на миг раба?
Неизбранного одесную
Всё позабудем во хмелю.
Но, обнимая и целуя.
Не скажем никому – люблю.
ТЕПЕРЬ (Серия «Прежде и Теперь»)
На Страстном ли том бульваре,
Много митингов подряд,
Милый с милой в нежной паре
Очарованы стоят.
Он – кадет, она – эсэрка.
Он – крахмал и тонный сьют.
А на ней-то – гимнастерка
С красным бантом там и тут.
Милый смотрит милой в глазки,
Шепчет ей – и верит сам:
«Всё безумье старой сказки.
Вечно новой сказки – нам».
Но она ему: «Товарищ,
Слишком разных мы платформ.
Я ловлю ведь дым пожарищ,
Ты же – облако реформ».
И – к Тверской, закрывши ушки.
Но на Дмитровку – кадет.
И печально смотрит Пушкин
Разлученной паре вслед.
«Словаки? но, право, это дикция…»
Словаки? но, право, это дикция.
Большевики? но ведь это фракция.
Есть только стих – истинная фикция,
Есть только ритм – свободная грация.