V. «И ты взаправду, сердце, отлюбило…»
И ты взаправду, сердце, отлюбило,
Отпело, отгорело и остыло?
И молодость взаправду отцвела?
И я – вот эта Вера – отжила?
И мне ни на кого не глянуть боле,
Не взвидев света от блаженной боли?
И мне, руками белыми обвив,
Не задохнуться, миг остановив?
Да, снашиваю платьице – не купят!
Да, спрашиваю: как же это любят?
А вот – привстанет новолунный рог,
И вдруг он – весь он – здесь он, лег у ног.
А вот звереныш, оставшийся ничьим, –
О, не пройти мне, о, не пройти же мимо.
А вот – чуть есть, чуть нет, ничуть почти,
И вдруг восходит солнце — в груди.
И так еще – работы костоеда,
И вот – достиженье, вот – победа.
Так это ль, это ль омертвенья знак?
Ах, просто это так, и ясно так:
Вы влюблены? вы молоды? нас трое:
Нежна я – вами, дышите вы – мною.
Вы – плоть моя и кость, я – ваша кровь.
И это есть бессмертная любовь.
СОНЕТ НОВОГО ГОДА
Закат дымится кровью пролитой –
И дня, и года гневные останки.
Уступы туч – молниеметы танки –
Закрыли север плотною стеной.
Над нею глаз тайфуна синевой
Вбирает бурю – ярость половчанки.
То новый год на боевой тачанке
Примчался – роковой, сороковой.
Моя страна, но ты сильнее бурь,
И ты пройдешь сквозь грозовую хмурь,
Сквозь все пороховые взрывы неба,
Как сквозь земную низость, злость и дурь –
И ляжешь полной чашей роз и хлеба
Под заново рожденную лазурь.
ПРИШЕЛЕЦ
В тумане, на пороге меж
былым и небывалым, еле
виднеется Пришелец – свеж
с мороза, чист он, как метели
дыханье. – К нам пожалуй, здесь
тепло, уютно на помосте
вощеном, можешь мягко сесть
в подушки. Мы для встречи гостя
желанного хлеб-соль, вино
найдем – приветить посещенье
твое. Но что запасено
для нас тобою? исполненье
желаний? – Шелест муравы
под ветром-то – пришелец, слушай –
обозначается: – «А вы
чего б хотели? безделушек
на полочку? иль лоскутов
на платья? погремушек славы
за творчество? за труд – значков
почета? род людской, лукавый
род! Знаменья не будет вам
всем явного! но в час бессилья
тягчайшего, когда ни там,
ни тут не мило, и не крылья
несут, шумя, а точит лязг
оков души под гнетом будней
сплошных, в переплетенья дрязг
и мелочей, когда безлюдней
в толпе, чем в келье, – в этот час
новорожденье новолетья
дает редчайший дар – из вас
кому-нибудь – “учуять ветер
с цветущих берегов”, – налет
его едва заденет краем
крыла – и всё кругом поет
о счастии, и дышит раем
весны зимой, заводит – пыль
земная – золотистый танец
в столбе лучей, сверкает, иль
тускнеет – что? – не грязи глянец –
алмазов черный блеск. Кому
из вас тот ветер?» – Стихли в глуби
таимой все мы. Лишь кто любит
другого — молвит: «ей», «ему».
НА ПОДСТУПАХ К МОСКВЕ (Венок сонетов)
1. «Стране и миру говорит Москва…»
Стране и миру говорит Москва:
Я вам даю, в утеху и в угоду,
Всё, чем сама богата – всю природу,
Всю полноту земного естества.
Даю родных – не знающим родства
Семьи – равно ребенку и народу,
Голодным – хлеб, закованным – свободу,
Бездомным – кров, затерянным – права.
Грозит разбоем ворог у порога.
Стань на защиту дома своего —
Один за всех и все за одного –
Пока уступит тишине тревога,
И на урочный труд, и на покой
Страну и мир вновь позовет отбой.
2. «Страну и мир вновь позовет отбой…»
Страну и мир вновь позовет отбой
Сиреной, глухо слышной и в подвале,
Под домом, где от смертоносной стали
Снарядов, за массивною стеной
Железа и бетона, под землей
Глубоко, в ночь налета укрывали
Мы старых и детей. А на металле
Обмерзлой крыши, под зловещий вой
Фугасов, бой зениток, грохот ската
Обвалов, наши старшие – ребята
Вчера – сегодня выросшие — свой
Дом стерегли от огненосок вражьих,
Пока не отпустил сигналом страж их
И на урочный труд, и на покой.
3. «И на урочный труд, и на покой…»
И на урочный труд, и на покой
Урочный разошлись. Кому – работа
Ночная у станка, кому – дремота
Угретая постели. Заводской
Гудок – тревога. Дрогнувшей рукой
В рукав не попадая, прочь от гнета
Стен, крыш – в поля, где, став у поворота
К реке, увидишь небо над Москвой –
В грозе и буре. Смоет каждый сектор
Его, голубизной слепя, прожектор –
Гаситель звезд – иль зарево кольцом
Охватит, упреждая багрецом
В дыму: на смерть небесная дорога, –
Пока уступит тишине тревога.
4. «Пока уступит тишине тревога…»
Пока уступит тишине тревога
Воздушная, зальется болью грудь
У нас за тех, кто выстояли, чуть
Не перейдя через ступень порога
Последнего, на страже у чертога
Кремлевского и у избушки, жуть
Смирив сознанием: кому-нибудь
Не уцелеть, но остальные – много
Нас – примут на плечи, поднимут груз
Бесценный – нашу родину, Союз
Советский заслонят несокрушимым