– Это много что значит, но самое главное – что мы дураки безмозглые, – вдумчиво ответила Марина. – А всё ты! – она указала на Сашку. – Зачем кинулся, сломя голову. Мы спугнули их и не узнаем теперь никогда, что им было надо.
– Это надо хорошенько обдумать, – в тон ей ответил умный Пашка, – но мне кажется, что пришелец хотел что-то взять на скале. Скорее всего, именно то, что там светилось. Вы же видели, он направился прямо к месту свечения, но мы ему не дали этого сделать. Почему-то они не хотят, чтобы мы об этом знали. А если так, то они попытаются это сделать в другой раз, когда нас здесь не будет.
– А это значит, – продолжил догадливый Сашка, – что, либо мы должны их тут ждать в засаде, либо, – он задумался, – либо должны опередить их и взять то, не знаю что, сами на скале. Смотрите, свечение ещё продолжается. Видите, ещё чуточку отсвечивает.
На тёмном склоне горы действительно было ещё заметно слабое мерцание оранжевых бликов.
Марина сонно зевнула, устало потёрла глаза и сказала:
– Ребята, а уже светает. Ясно, что мы спугнули звёздных гостей. Сегодня сюда уже никакая «тарелка» не прилетит, а нам надо немного поспать – днём придётся немало полазить по скалам и посмотреть, что же там так заманчиво светится, что на это мерцание даже из космоса инопланетяне слетаются, как бабочки на костёр. Я предлагаю сейчас разбежаться по спальным мешкам и чуточку поспать, пока солнце не выкурит нас из палатки.
Предложение было принято как наиболее разумное, но перед сном ребята всё же успели установить на поляне колышки-вешки, которые днем при совмещении дадут точное направление на то место, где они ночью обнаружили загадочное свечение.
Проснулись они уже совсем поздно от пекущей духоты. Поднявшееся солнце так накалило палатку, что внутри получилась настоящая баня, вытерпеть которую, тем более, в спальном мешке, хоть и в лёгоньком, было невозможно. Немного помогло то, что солнце всё утро пряталось за Сестрой и вышло из-за неё только к полудню, сразу обрушив на ребят в палатке весь свой июльский жар. Проснувшись, они сразу вспомнили ночные события и пожалели, что не взяли с собой фотоаппарат.
– Расскажи кому-нибудь – ведь ни слову не поверят! – сокрушался Сашка. – А ведь нам не приснились ночные приключения. На самом деле мы видели и свечение на скалах, и «летающую тарелку» в виде сверкающего шара, и какого-то пугливого инопланетянина, и то, что мы барахтались непонятно в чём, а пройти так не смогли.
– Это силовое поле было какое-то, – оживился Пашка. – Они такой забор поставили от нас. Только непонятно, то ли это они за нас боялись, чтобы не навредить нам при взлёте, то ли они опасались, что мы узнаем немало лишнего. Мне кажется что, скорее всего, последнее.
– Ребята, – подала голос Марина, – нас было трое, и мы все видели одно и тоже. Это не может быть ни сном, ни галлюцинацией. Наркоту мы не употребляем, это все знают, не такие мы дураки. Надо, когда вернёмся в город, описать свои наблюдения каким-нибудь учёным, и пусть они разбираются. Только нужно исследовать это место, где что-то ночью светилось. Давайте, быстро перекусим, и за дело! Веревки, крючья, обвязку с карабинами взяли?
Получив утвердительный ответ, Марина разлила друзьям крепкий геологический чай, заваривать который они научились в прошлом году в гостях у морских геологов в их лагере в посёлке Приисковом, раздала бутерброды, и через пять минут торопливого завтрака ребята были уже готовы к очередным приключениям.
Нагрузившись альпинистским снаряжением, мальчики отправились к сопке, а Марина осталась в лагере в роли направляющего. Время от времени, когда ребята слишком отклонялись от нужного курса, она по ночным вешкам указывала, куда им следует идти. Так мальчишки подошли к сопке и стали подниматься. Сначала это было не очень сложно и, цепляясь за кустарник, молодые деревца, плетучку дикого винограда и лимонника, они поднялись метров на пятьдесят и упёрлись в скалистый мысок, круто вздымавшийся ломаными уступами к вершине. Марина стала подавать им знаки, по которым они поняли, что подниматься надо как раз по этим скалам.
8
Ганс не любил Дюссельдорф, несмотря на то, что это был его родной город. Он родился и вырос в этом промышленном гиганте, застроенном бесчисленными фабриками и фабричками, заводами и заводиками, но основное место среди них занимал огромный химический комбинат, производящий удобрения, стиральные порошки, средства для мытья окон, посуды и еще десятки полезных порошков и жидкостей для домохозяек. Химкомбинат, до войны производивший вооружение и боевые газы, во время войны был полностью разрушен союзной авиацией. Однако, после войны он был заново построен по новому американскому проекту и поэтому считался очень современным, удобным и на удивление чистым.