На четырнадцатый день они дошли до большого океанского порта, где Тимбукту быстро договорился с капитаном либерийского судна, что за один небольшой камешек, размером всего с булавочную головку, необработанного алмаза, который старый шаман достал из своего бубна, он доставит путников в далёкий порт Находка, куда судно должно зайти за грузом леса. На следующий день сухогруз под либерийским флагом, с капитаном-малайцем, филиппинским экипажем и двумя необычными пассажирами вышел в море и взял курс на Находку.
11
В последние дни в гостинице «Находка» наблюдалось заметное оживление. Персонал озабоченно носился по вестибюлю и по этажам, суетливо перетаскивая мебель и гостиничное оборудование и что-то горячо обсуждая втихомолку. Из отрывочных фраз случайный посетитель смог бы понять лишь то, что на днях в гостинице ожидается прибытие неких знатных иностранцев, с коими следует обращаться очень бережно, не хамить, как всегда, прибирать за ними как следует, подготовить под них два люкса на третьем этаже, а в ресторане повара срочно осваивали блюда итальянской и немецкой кухни, из чего можно было заключить, что гости ожидаются именно из этих европейских стран.
Уборщица тётя Груня, недовольно ворча, в третий раз закончила протирать и без того сияющий пол в вестибюле и вышла на крыльцо вдохнуть свежего воздуха, когда к гостинице подрулила шикарная иномарка с дипломатическим номером и из неё вышел упитанный монах в чёрной сутане. На шее у него болтался массивный серебряный крест, а на сутане с правой стороны груди горел золотом значок с изображением знаменитой папской тиары. Близоруко щурясь и широко улыбаясь, он раскланялся со встречающей его дирекцией гостиницы, пожал им руки и, сослепу не разобравшись, пожал руку и едва успевшей избавиться от измученной швабры тёте Груне, отчего она крайне смутилась и покраснела, но невольно успела заметить в оттопыренном внутреннем кармане сутаны монаха тугие пачки новеньких зелёненьких денежек.
– Ишь ты, – удивилась она, – божий человек, а доллары любит. И куда же он их тут девать-то будет? Уж не на девок ли?
Она нахмурилась, сплюнула и украдкой перекрестилась.
Тем временем улыбающегося и кланяющегося монаха увели в палаты, а тётя Груня продолжала наводить чистоту, оттирая от пыли зеркальные стёкла входных дверей. Однако дирекция не ушла с крыльца, явно ожидая ещё кого-то. Действительно, вскоре к гостинице подлетел сверкающий чёрный «Мерседес», из коего выскочил крупный и резвый молодой человек в джинсовом костюме и с моднейшим саквояжем на колёсах. Опять повторилась церемония встречи высокого гостя, но руку тёте Груне никто более не жал, однако прибывший молодой человек внимательно оглядел её и едва приметно кивнул.
Когда уже перед концом рабочего дня тётя Груня вновь вышла на крыльцо проверить состояние чистоты вверенной ей площади, вдруг, откуда ни возьмись, возле неё появился тот самый монах в сутане. Он любезно улыбнулся ей, оглянулся по сторонам, вынул из кармана зелёную бумажку, сунул ласково в руку опешившей тёте Груне и полушёпотом спросил на невероятном русском:
– Гиде Сиестра?
Тётя Груня не поняла, но почему-то покраснела и, поспешно спрятав бумажку за лифчик, тоже таинственным полушёпотом спросила:
– Чья сестра?
А потом, вроде как сообразив, что у католиков они все вроде бы братья и сёстры, тем же полушепотом чисто по-русски, подмигнув, спросила:
– Что, девочку надо? Эх – святой отец, а всё туда же!
На это монах обрадовано закивал головой:
– Си, си, сиестра, сиестра!
Затем он изобразил руками какую-то крышу и показал куда-то на горизонт.
Тётя Груня поняла это тоже своеобразно:
– Так тебе, святой отец, девочку на дому надо? Эк тебя угораздило… Где ж я тебе найду сразу такую, да с удобствами? Щас, подожди тут, я с подругами погутарю.
Она проскочила в вестибюль, затем нырнула куда-то ещё, откуда вынырнула с размалёванной девицей в красной кожаной куцей юбке и в блузке, состоящей из одного декольте. Девица оценивающе посмотрела на монаха, взглянула на Груню: