С каждым днем Леон и Соня всё меньше проводили времени вместе. В клинике Леон встретил «своих». Они делились впечатлениями, воспоминаниями о том, как болезнь проявилась первый раз.
Леон зашел в палату около девяти вечера. Соня ждала его. Леон сразу начал переодеваться.
– Расскажи о встрече? – задала вопрос Соня в спину, не дождавшись, когда Леон повернется к ней лицом. – Где вы были.
– Тебе будет не интересно. Ты вряд ли поймешь, точнее совсем не поймешь.
– Я попробую, – задумчиво ответила Соня.
– Спокойной ночи, – Леон чмокнул ее в щеку и лег на соседнюю кровать.
Здесь на Луне Соня сама была как лунатик. Она также как Леон на Земле не могла спокойно спать и всю ночь сидела в одном положении, не двигаясь, на кровати или на балконе. Она смотрела в небо, на Землю. Ей не хватало земного воздуха, возможности дышать полной грудью. Когда она вдыхала глубоко местный воздух лунная пыль щекотала нос и отзывалась терпкостью в горле. Это вызывало аллергию и нужно было пить антигистаминный кислородный коктейль. Леон же чувствовал себя на Луне легко, как рыба в воде. Он был полон энергии, бодрости и энтузиазма. Соня слышала как каждый день он с другими «лунатиками» обсуждает старт-апы. Она была очень рада за него, но чувствовала себя лишней. И он подтверждал своими поступками ее чувства.
На Луне они стали ссориться. Леон предложил Соне вернуться на Землю до окончания его курса лечения. А потом, если у них будет стремление, желание и понимание их чувств. Если они будут гореть по-прежнему, или, может еще ярче и притягиваться друг к другу, как Земля и Луна, они смогут быть вместе.
В комнату постучались: «Завтра ты едешь на обратную сторону Луны».
– Ты хочешь остаться здесь? Уже все решил? – Соня слышала, что обратная сторона Луны предназначена только для тех, кто переезжает на Луну на постоянное место жительства.
– Я просто хочу посмотреть. Так как я лунатик, я могу побывать и провести какое-то время там.
– Ты прав Леон, я лишняя тут. А я здесь из-за тебя.
Соня улетела.
Она сидела в гамаке и смотрела в окно. Прошло две недели как она вернулась в Питер с Луны. Дом без Леона был пустой и неуютный. Она вспомнила о маме и папе. Наверное от того, что все мы в детстве спешим в родительский дом в минуты грусти и отчаяния, в поиске поддержки, а взрослея, все меньше приезжаем к родителям в случае своих огорчений, не желая их расстраивать. Начинаем звонить им и слушать их голос, воскрешая в памяти те детские минуты блаженства и безмятежности.
«Мои родители… спасибо им за моё счастливое детство 90-х. Они у меня самые лучшие. Я помню польские новогодние игрушки. Они до сих пор живы и украшали нашу с Леоном елку на Новый год. А еще были елочные игрушки из шоколада. И после рассказанного с выражением стихотворения, я с чувством удовлетворения и наслаждения снимала с ветки шоколадную шишку. Мне кажется я до сих пор вижу восторг в глазах родителей, восторг от доставленного счастья своему ребенку. А еще я помню маленькую электропечку «Мечта», в которой по тогда сложившимся обстоятельствам, мама пекла хлеб. Самый вкусный хлеб. Сейчас разнообразие видов и форм, но с тем, они не сравнятся».
Находясь на обратной стороне Луны, в идеальном, полностью созданном для таких как он месте, Леон не чувствовал себя полностью счастливым. Перед сном его посещали воспоминания, которые вызывали грустные мысли. Нет, воспоминания были хорошими, теплыми, а грустил он потому что не мог быть к своим воспоминаниям ближе. Не мог обнять Соню, пройтись по Невскому, прийти в родительский дом, не мог увидеть с Земли самое красивое небо…
Леон сидел на берегу моря Мечты2 и смотрел в небо. «Я до сих пор помню запах папиной кожаной куртки. Она была похожа на современный «авиатор»3. Всегда с набитыми карманами, все нужное он носил в них: ключи, документы, деньги. Я помню ощущение от отцовских объятий и запах его куртки. Запах силы, защищенности, спокойствия, заботы. Аромат моего детства. Хочется сейчас вернуться туда, к папе, к запаху его куртки. Когда я, совсем маленький, кладу ему на плечо свою голову, а он целует меня в макушку. Как же хочется домой, – думал Леон. – Хоть папы уже давно нет, а его дом есть. Дом, наполненный жизнью, памятью, запахами и чувствами». Ему немедленно захотелось домой к Соне. Она делала этот дом, его жизнь максимально наполненной радостью, счастьем и наслаждением.
На следующий день Леон снова прогуливался по лунным дорожкам, направляясь к морю. Он полюбил это уникальное место, созданное природой и усовершенствованное человеком. Морская вода была небесно-голубого цвета, а его золотое дно создавало завораживающее свечение на поверхности. Леон смотрел под ноги. Все дорожки на обратной стороне Луны были вымощены святящимися указателями. Они светились, указывая направления улиц и достопримечательностей. Хотя обратная сторона Луны представляла собой одну большую достопримечательность. Подул ветер, подняв лунную пыль. Леон вдохнул воздух полной грудью. Он почувствовал удары по голове и плечам. Пошел алмазный дождь, лунная поверхность заполнялась драгоценностями кристальной чистоты. Они были крупные, разнообразной, но аккуратной формы. По-истине магическое явление – блестящие камни разных оттенков падают вниз. Все вокруг Леона наполнялось материальным. Он становился богаче с каждой падающей дождинкой, но это не вызывало у него радости, прилива эндорфинов, адреналина. Леон смотрел на это уникальное космическое явление и думал, что все падающие с небес на Луну материальные блага не могут сравниться с самой главной ценностью в его жизни – Соней, их мечтами и планами, их днем знакомства, когда с неба падали обычные капли питерского дождя.
3
Модель куртки. Берет начало в военных архивах первой половины XX века. Куртки-авиатора помогали пилотам не замерзнуть в кабине самолета.