Икланы передаются по наследству. Они могут иметь собственных животных, но после их смерти скот переходит не к детям, а к хозяину. Все эти законы, определявшие жизнь икланов, были упразднены после провозглашения в 1962 году независимости Алжира.
Имхары, инислимены, имрады имеют абсолютные права на своих икланов. Последние не могут вступить в брак без согласия хозяина. Обычно, когда на одной стоянке есть мужчина и женщина — икланы, их женят; жених получает от хозяина козу, которую отдает в качестве выкупа за жену. Но если акли находит себе жену сам и притом на другой стоянке, он ничего не получает от хозяина и должен сам искать возможность заплатить выкуп за нее, составляющий в этом случае, как правило, десять коз. Икланы, занятые выпасом стад и по роду своих занятий почти не бывающие на стоянках, обычно не женятся. «Устраиваются, как могут», — говорил о них отец де Фуко.
Туареги часто берут себе в качестве наложниц женщин из прислуги. В этом они видят ряд преимуществ. Прежде всего, им не надо платить выкуп; кррме того, они имеют дело с женщиной, которая легче подчиняется их прихотям, чем туарегская женщина, и они, если захотят, могут сменить ее. Дети от таких союзов являются свободными — ибореллитами, но к сословию отца не принадлежат. Отец признает свое родство с ними, однако их общественное положение намного ниже. Тем не менее они имеют право наследовать имущество отца. Туарегские женщины благородного происхождения, которые вступают в связь с икланами, лишаются уважения своих соплеменников; похоже, однако, что подобные случаи были нередки, тем более что, согласно поверью, связи между имхарскими женщинами и икланами якобы не оставляют потомства.
Случалось, что икланы становились благородными, и тогда им разрешалось жениться на женщинах из аристократического класса, хотя такая линия не могла уже дать аменокаля в своем потомстве. Благородными икланы становились за свои подвиги. Так было, например, с икланом по имени Шернаш, бывшим компаньоном Мусы аг Амастана, и с икланом Литни.
Нравы у икланов весьма свободные: в их среде обычны педерастия и другие пороки. Воровство и ложь у них заложены в крови. Например, они имеют привычку пить молоко коз, которых, пасут на выгоне. Поэтому на отдельных стоянках им никогда не дают молока, резонно считая, что они и так его пьют. Чтобы застраховать себя от убытка, хозяева иногда доходили до того, что пастухам своих стад прокалывали обе губы и вешали на рот замок. Сорок лет назад в Ахаггаре еще проживала одна старуха, с которой была проделана подобная операция.
Между хозяевами и икланами существуют довольно простые отношения. Некоторые икланы заслуживают их большого доверия и расположения либо своим умом, либо храбростью в бою, ибо икланы сопровождают своих хозяев во время реззу. Мусу аг Амастана, бывшего аменокаля Ахаггара, в походах всегда сопровождал его черный слуга Шернаш, и военные подвиги, совершенные ими вместе, до сих пор представляют собой самые красочные повествования на ночных бдениях на стоянках. Бывший раб Литни, также слуга Мусы, был отпущен на волю, и ему было разрешено жениться на благородной женщине; впоследствии он стал халифом аменокаля.
Акли, если с ним плохо обращались или он рассчитывал на более выгодные условия, мог сменить своего господина. Но поскольку туарег обычно так просто его не отпускал, акли мог прибегнуть к следующей уловке: он отрезал ухо у животного из стада того хозяина, которому хотел принадлежать, или делал что-нибудь еще в этом роде. Тогда хозяин получал право жизни и смерти над провинившимся рабом. И, согласно обычаю, раб автоматически становился его собственностью. В подобных случаях обе стороны, как правило, предварительно обо всем договаривались.
От икланов в язык тамашек пришло много новых слов и выражений — все, естественно, суданского происхождения. Речь у икланов грубая, а язык хозяев они страшно коверкают, превратив его в настоящий жаргон. Икланы хорошо сохранили свой фольклор — в танцах, пантомимах, которые они устраивают среди своих, или же во время общих празднеств и семейных торжеств своих хозяев.
Социальная и политическая эволюция привела к исчезновению института рабовладения; надо сказать, он не носил здесь такого антигуманного характера, как это принято думать. Было бы большой ошибкой проводить немедленное освобождение икланов, это шло бы вразрез с их собственными интересами. Попытки в этом направлении, сделанные в Мали с началом французской оккупации, привели к плачевным результатам. Освобожденные икланы становились деклассированными элементами: они не могли и не хотели заниматься обработкой земли и сразу же столкнулись с невозможностью заработать себе на жизнь.